Правовая основа и критерии декоммунизации

Известно, что 9 апреля 2015 года Верховная Рада Украины приняла пакет так называемых законов о декоммунизации. Основным законодательным актом, регулирующим организационно-процедурные вопросы переименования улиц, является Закон № 317-ІІІ (далее – Закон о декоммунизации). Как указывается в преамбуле к Закону, он принимается с целью (курсив мой – Б.С.):

-      обеспечения защиты прав и свобод человека и гражданина,

-      развития и укрепления независимого, демократического, правового государства

-      содействия консолидации и развитию украинской нации, её исторического сознания

-      недопущения дискриминации по национальному, социальному, классовому, этническому и расовому признакам

-      восстановления исторической и социальной справедливости.

На все про все Законом отпущено 12 месяцев. Первые 6 месяцев со дня вступления Закона в силу переименование топонимов находится в сфере компетенции местных советов базового уровня. Если за указанный срок соответствующие решения не будут приняты, наступает очередь сельских, поселковых и городских председателей (мэров), которые в течение трех месяцев своими распоряжениями должны завершить кампанию декоммунизации. Этот срок оканчивается 21 февраля 2016 года. Ну а уж если и после этого переименование не состоится в полном объеме, то тогда на авансцену выходят главы областных государственных администраций. Для того чтобы окончательно и бесповоротно поставить точку в нашем темном коммунистическом прошлом им дается еще три месяца. Начиная, предположительно, с 21 мая 2016 года страна заживет новой счастливой и светлой жизнью. Будем надеяться.

В контексте рассматриваемой проблемы наиболее важным вопросом является то, насколько четко и однозначно в украинском законодательстве прописаны критерии переименования географических и топонимических названий. Ответ на этот вопрос частично дает пункт 4-є статьи 1 Закона о декоммунизации. Здесь в общих чертах установлены критериальные признаки, дающие основание относить то или иное топонимической название к числу подпадающих под действие Закона. Наверное, нет смысла воспроизводить данный фрагмент в полном объеме, тем более что конкретики в нем все-равно нет. Единственное, на что следует обратить внимание, это на исключение – к символике коммунистического тоталитарного режима не относятся названия, связанные "с сопротивлением и изгнанием нацистских оккупантов с Украины или с развитием украинской науки и культуры" (дословно).

Практической же интерпретацией и детализацией установленных Законом общих критериев занимался Украинский институт национальной памяти. Впрочем, четкой систематизации критериев переименования объектов городской топонимики на его официальном веб-сайте (см. http://www.memory.gov.ua/) нам найти не удалось. Зато в Википедии такой материал имеется (см. Декомунізація в Україні - Вікіпедія.html). Здесь представлена достаточно систематизированная попытка разобраться с критериями декоммунизации в части переименования объектов топонимики. Учитывая процедурно-процессуальную важность данных критериев, думается, будет полезным привести их в полном объеме с некоторыми нашими редакционными правками непринципиального характера.

Все критериальные признаки наличия в названиях улиц пропаганды или символики коммунистического тоталитарного режима делятся на прямые и косвенные, которые, в свою очередь, распределены на четыре списка (А, Б, В, Г). К прямым критериальным признакам относятся (список А):

-      имена, фамилии и псевдонимы руководителей коммунистической партии (начиная с должности секретаря районного комитета и выше), руководителей высших органов государственной власти и управления СССР, УССР и всех союзных республик;

-      имена, фамилии и псевдонимы лиц (не только руководителей), которые работали в советских органах государственной безопасности (ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ и проч.), их территориальных, функциональных и структурных подразделениях, а также непосредственно подчиненных этим органам боевых отрядах и спецподразделениях;

-      имена собственные и абстрактные названия, связанные с коммунистическим режимом (названия СССР, УССР и союзных республик), а также производные от них названия (в т.ч. название "советский");

-      названия коммунистической партии ("коммунистический", "большевистский" и т.д.), а также связанные с деятельностью коммунистической партии (включая партийные съезды) и годовщинами Октябрьского переворота 1917 года ("революционный", "октябрьский" и проч.);

-      названия, связанные с установлением советской власти на территории Украины, либо с преследованием участников борьбы за независимость Украины в ХХ столетии;

-      названия визуальных символов и атрибутики коммунистической партии и режима (серп и молот, пятиугольная красная звезда, красное знамя).

Косвенные критериальные признаки, которые не имеют прямого упоминания в Законе о декоммунизации, определяются следующими именами, фамилиями и псевдонимами (список Б):

-      лица, погибшие при установлении советской власти, которые широко использовались для пропаганды режима (Володарский, Бакинские комиссары и проч.);

-      выдающиеся деятели культуры и техники, активно поддерживавшие при жизни коммунистический режим или профессиональные пропагандисты этого режима, имена которых широко использовались в пропагандистских целях (Горький, Фадеев, Фурманов и.т.д.);

-      руководители зарубежных коммунистических партий мира, имена которых широко использовались для пропаганды режима (Роза Люксембург, Клара Цеткин, Морис Торез и проч.);

-      коммунистические герои и красные командиры (в т.ч. местные) времен гражданской войны и насильственного установления советской власти (Котовский, Пархоменко, Чапаев и проч.);

-      общеизвестные и местные революционеры (т.ч. умершие до даты установления советской власти), широко использовавшиеся для пропаганды режима (Бабушкин, рабочий Алексеев и др.);

-      известные участники троек, прокуроры и судьи всех уровней, которые выносили приговоры политически репрессированным лицам (Акулов, Вышинский и т.д.).

К косвенным критериальным признакам также относятся абстрактные названия, связанные с коммунистическим режимом (тот же список Б):

-      названия производных от коммунистической партии политических образований (комсомол, Интернационал, Коминтерн, Профинтерн и проч.);

-      названия понятий досоветского этапа развития коммунистической идеи, которые в 1917-1991 годах широко использовались для пропаганды режима (Парижская коммуна, марксизм, революционное движение, коммунары, Январская революция 1905 года и др.);

-      названия типов хозяйств и инструментов хозяйствования, типичных для СССР, которые широко использовались для пропаганды режима, а иногда создавались насильственным путем (колхоз, совхоз, пятилетка, рабфак, советы, постройком, нарком и проч.);

-      названия пролетарского движения и производные от него,  широко использовавшиеся для пропаганды режима (пролетарий, первомай, ударник, трудовая армия, трудовые резервы и т.д.);

-      названия печатных официальных органов коммунистической партии (Известия, Правда, Искра и т.д.);

-      названия воинских подразделений, участвовавших в установлении советской власти в Украине (Красная армия, Красная гвардия, Конная армия, политбойцы "(советские) партизаны" (дословно – Б.С.) и проч.);

-      названия прочих государственных символов и институций, которые широко использовались для пропаганды режима (Конституция СССР, комитеты, Осоавиахим, Крейсер "Аврора" и т.д.);

-      названия других идей, абстрактных понятий, литературных персонажей, литературных эпитетов, связанных с коммунистическим режимом, которые широко использовались для пропаганды режима ("буревестник", "светлый путь", Павлик Морозов, Павел Корчагин и др.).

Для случаев формальной принадлежности исторической особы к списку А, но при условии, что эта особа не причастна к пропаганде коммунизма и преступлениям режима, и при этом она оставила значительный вклад в развитие отечественной культуры и техники, разработан специальный список В. Характерно, что в этот список не может включаться лицо, работавшее в советских органах госбезопасности.

В качестве примера лиц, входящих в список В, приведены имена следующих руководителей высших органов государственной власти и управления СССР, УССР и союзных республик: Егор Абакумов, Федор Ананченко, Василий Вахрушев, Антон Гаевой, Александр Засядько, Вячеслав Малышев, Николай Семашко, Владимир Цыбулько.

Список Г вообще крайне запутан. Его суть состоит в следующем: переименование топонимов с коммунистическим происхождением, производных от других топонимов с коммунистическим происхождением (например, "улица Кировоградская" происходит не от имени "С.М. Киров", а от города "Кировоград"), должно проводиться только в тех случаях, когда были изменены базовые топонимы, т.е. те, от которых происходят первые названия. Примеры: "улица Ленинградская" подлежит переименованию, т.к. город Ленинград был переименован в Санкт-Петербург, а "улица Днепропетровская" не подлежит, если Днепропетровск не был переименован на момент принятия решения о переименовании рассматриваемой улицы. Володарское шоссе в Мариуполе (от пгт Володарское) не переименовывается в отличие от улиц Ленинградская, Куйбышевская и Ждановского шоссе в Донецке.

На наш взгляд, в контексте практических шагов по переименованию сумских улиц представленная классификация должна быть принята к сведению, но не рассматриваться как прямое руководство к действию. Мы не ставили цели установить, кто является автором списков А – Г, и насколько эти списки соответствуют официальной точке зрения (хотя бы в лице того же Украинского института национальной памяти). Да, в принципе, это и не имеет значения. Еще раз повторим, что главное здесь – это здравый смысл и максимальная осторожность.

Как можно видеть, прямых и однозначно прописанных критериев "идеологической вредности" того или иного топонимического названия в Законе о декоммунизации не так уж и много. Но все-равно возникают вопросы, как к самому Закону, так и к его интерпретации, представленной в списках А – Г. Вот только некоторые из них.

Почему водораздел коммунистической тоталитарности проходит по должности партийного работника не ниже секретаря райкома? А если человек работал заместителем секретаря, и где объективная грань, разделяющая эти должности? Какое место в этой иерархии занимает секретарь горкома партии? Это выше или ниже секретаря райкома? Вопрос не досужий, потому что в областных центрах, как правило, было несколько территориальных райкомов партии (в Сумах – Заречный и Ковпаковский). Если мне не изменяет память, на крупных предприятиях парторганизации могли также работать на правах райкома.

А если человек до войны работал в НКВД, предположим, дворником или сторожем, что уже формально подпадает под действие Закона, потом дошел до Берлина, в мирное время оставил значительный след в развитии культуры, тоже будем декоммунизировать?

О красном цвете как символе коммунизма, не говоря уже о красных знаменах, красных звездах, красных партизанах и т.д., в Законе о декоммунизации вообще нет ни слова, зато в списках А – Г все, что красное – это "от лукавого". А в какой степени знамя должно быть красным? Флаги многих союзных республик, например, были сине-красными, Белоруссии и Таджикистана – бело-зелено-красными.

Газета "Известия" никогда не была печатным органом коммунистической партии, зато всегда была органом Верховного Совета СССР.

В общем, вопросов много, а ответы на них приходится искать на местах. Может поэтому никто и не спешит брать на себя ответственность. Депутаты перекладывают ее на мэра, мэр – на главу облгосадминистрации. Положа руку на сердце, я их понимаю. Депутатам и мэрам жить на своей территории, главы ОГА – сегодня здесь, завтра там... Это я не о Сумах, это вообще.

Далее. Если с критериями декоммунизации в части переименования улиц худо-бедно понятно, то теперь кратко остановимся на списках лиц, попадающих под действие Закона о декоммунизации. Составление таких списков – это уже полная прерогатива Украинского института национальной памяти. В Интернете мы нашли два варианта списков: первый – в украиноязычной версии Википедии (см. Список осіб - Вікіпедія.html), второй – на официальном веб-сайте УИНП (см. http://www.memory.gov.ua/publication/spisok-osib-yaki-pidpadayut-pid-zakon-pro-dekomunizatsiyu). В первом списке мы насчитали 536, во втором, официальном – 519 фигурантов. Отличия, которые нам удалось обнаружить касательно г. Сумы: в официальном списке отсутствуют имена Горького, Ватутина, Леваневского.

Все бы ничего, но когда видишь вопиющие ошибки в официальной информации государственного значения (домен верхнего уровня GOV.UA предназначен исключительно для обслуживания государственных учреждений и организаций Украины), то доверие к этому документу сразу падает. Дабы не быть голословными, приведем скриншот всего лишь на одну фамилию:

Брежнєв Леонід Ілліч (1906-1965) – Перший секретар ЦК КПРС (1964–1966), Генеральний секретар ЦК КПРС (1966–1965), у 1960–1964 і 1977–1965 рр. – Голова Президії Верховної Ради СРСР.

Молодежь, которая, вероятно, составляла эту таблицу, может и не знать, кто такой Брежнев, но наше поколение помнит, что "дорогой Леонид Ильич" скончался в 1982 году. И потом, как он мог быть генсеком ЦК КПСС с 1966 по 1965 год, Председателем Президиума ВС СССР с 1977 по 1965 год? Ладно бы какой-то малоизвестный региональный деятель. Раньше, припоминаю, ошибки (описки) исправлялись, кто-то за них нес персональную ответственность. Думаю, что это не единственная нелепица в таблице. Впрочем, с кем не бывает.

А как вам вариант, когда человека вносят в "черный список", но точно не знают, ни как его зовут (то ли Миша, то ли Коля), ни отчества, ни года рождения, ни когда умер? Не поленитесь, зайдите на сайт УИНП, и сами убедитесь, что я не утрирую. Таких полуидентифицированных "тоталитаристов" десятки. Но это, наверное, тоже мелочи, в регионах и так разберутся.

Сегодня отпущенный законом "мэрский" этап проведения топонимической кампании близятся к завершению. Глядя на то, что сейчас происходит в Сумах (да и в других городах тоже), её полезность в плане приближения к императивным идеалам, которые выше мы выделили курсивом, вызывает сомнение. Прежде всего, это касается консолидации общества, развития его исторического сознания, восстановления исторической и социальной справедливости. Более того, если проблему исторической беспристрастности и социальной справедливости копнуть глубже, рассматривая её в контексте принципа равной ответственности и адекватной оценки исторических заслуг, то несложно убедиться, что здесь не все так гладко, как хотелось бы. Об этом, на наш взгляд, красноречиво свидетельствуют конкретные примеры из сумской практики топонимических изысканий, о которых речь пойдет дальше.

В СМИ можно встретить точку зрения, что, несмотря на некоторую юридическую "рыхловатость", принятые законы являются некоей превентивной, вынужденной мерой, минимизирующей риски политического реванша и реставрации тоталитарного режима (скажем, по российскому сценарию). Позиция, в принципе, понятна. Но, во-первых, мы еще ничего не создали, поэтому откатываться пока некуда. Во-вторых, это позиция игрока, не уверенного в своих силах. Думаю, примерно так в свое время рассуждали и большевики, истребляя инакомыслящих.

Возможно, кто-то упрекнет меня в категоричности, излишней придирчивости и отсутствии патриотизма. Если правду считать резкостью, принципиальность путать с придирчивостью, а патриотизм подменять псевдо– и ура-патриотизмом, то, пожалуй, я соглашусь. В данном случае, речь идет об очень деликатной и тонкой сфере человеческих отношений, связанных с преемственностью поколений. Переименование улиц – это, с одной стороны, перезагрузка памяти живущих поколений, с другой стороны, – создание предпосылок для свободного и демократического развития будущего общества, не отягченного наследием прошлого. Но нельзя делать одно за счет другого. Нельзя в угоду "светлому будущему" одним росчерком пера, к конкретной дате лишить памяти тех членов общества, которые по возрасту еще не должны страдать склерозом.