Сегодня на территории Крыма действуют санкции Евросоюза и международных организаций. Сухопутное сообщение с Крымом ограничено несколькими поездами и блокпостами на двух основных автомобильных дорогах, соединяющих полуостров с материком.

После четырех месяцев оккупации Крым продолжает ждать: его пророссийские жители — когда Россия справится с местными временными трудностями, а проукраинские — когда эти проблемы превратятся в системный кризис.

Новый субъект

Киевские поезда прибывают теперь в Симферополь с опозданием в три-четыре часа. Все из‑за двух пунктов пропуска, через которые они теперь проходят,— украинский в поселке Новоалексеевка и российский в Джанкое. Точное время опоздания не может предсказать никто.

В Крыму справочные службы объясняют: окно прибытия поездов в Крым коротко — с 6:00 до 13:00, проверить все поезда оперативно и распределить нагрузку путей сложно, оттого и возникают накладки.

Однако доехали. Первое, что бросается в глаза,— превращение железнодорожного вокзала Симферополя в режимный объект, о чем свидетельствует надпись Посторонним вход запрещен. Кто именно из немногочисленных визитеров вокзала посторонний, на выходе в город определяют три представителя местной "самообороны". Они же совершают выборочный контроль въезжающих. Фотоаппарат сразу же деловито просят спрятать, чтобы не было проблем.

Внешне столица Крыма не очень изменилась. Город выглядит более безлюдным и чистым, чем раньше. Первый факт местные жители объясняют доступностью летнего отдыха для них самих: в этом году на пляжах и в санаториях полуострова вдоволь свободных мест.

Наталья, местный частный предприниматель, рассказывает о том, что ее отцу, обратившемуся за помощью к кардиологу, почти сразу предложили бесплатный оздоровительный отдых в санатории Долоссы недалеко от Ялты. Сегодня он, по словам персонала, заполнен на 15 % от показателя прошлого года. Там отдыхают в основном жители Крыма, получившие путевки бесплатно или за номинальную доплату.

Чистоту и появление невиданных ранее уборочных машин местные жители связывают с усердием нынешнего городского главы Симферополя Виктора Агеева. Ему повезло — он один из немногих бывших украинских чиновников, кто сохранил пост.

За два месяца в Крыму заявления об уходе написали мэры Керчи, Евпатории, Алушты, Старого Крыма. Волна увольнений прокатилась по многим государственным отраслям. Понижение по службе получили практически все главные врачи Симферополя.

Присутствие Российской Федерации в городе выдает прежде всего внешняя реклама. Каждый третий щит обращается к зрителю известной цитатой Владимира Путина о том, что Крым и Севастополь “вернулись в родную гавань”.

Также часто встречается и реклама новых для крымчан российских партий. В свете предстоящих выборов в Крыму активно открываются представительства Единой России, КПРФ, Справедливой России, ЛДПР и прочих.

Некоторые выбирают себе в качестве хедлайнеров привычные для крымчан лица членов местного штаба Партии регионов и партии Русское единство, до февраля 2014 года возглавляемой Сергеем Аксеновым, назначенным правительством РФ председателем Совета министров Крыма.

В новых политических реалиях изменился и маркетинг товаров и услуг — над многими гостиницами и пансионатами Крыма висят российские триколоры или росписи в тех же цветах.

Загадочный “Russian душ”, встреченный несколько раз на билбордах, оказался рекламой сантехники.

Две части Крыма

Спустя четыре месяца после оккупации на полуострове появились свои выигравшие и проигравшие. К выигравшим относят пенсионеров и работников бюджетной сферы, чьи заработные платы поднялись в полтора-два раза.

За июнь без доплат за выслугу и надбавок размер крымской пенсии составил примерно 10–11 тыс. руб., то есть 3,4–3,8 тыс. грн (среднеукраинская пенсия составляет 1,5 тыс. грн) А зарплаты врачей варьируют, в пересчете на украинскую валюту, в пределах 5,2–5,8 тыс. грн — почти в два раза выше, чем в Украине.

Однако возросшие выплаты съедаются неуклонно растущими ценами на продукты питания и предметы обихода в магазинах.

Хотя крымский обыватель пока не жалуется, общий рефрен среди русскоязычного населения звучит следующим образом: “Все наладится, надо потерпеть, лишь бы не было войны”.

К проигравшим традиционно относят себя предприниматели и сотрудники частных компаний. В этой сфере доходы населения существенно не изменились, а проблем прибавилось. “Работать сложно, потому что до сих пор непонятны правила игры,— рассказывает частный предприниматель Алексей Докшин.— До сегодняшнего дня в Крыму не появилось серьезного русского бизнеса, банковская система не работает в необходимом объеме”.

Зашедшие в Крым немногие российские банки — из разряда мелких: занимают места в четвертой сотне в общероссийских рейтингах. Для операций на полуострове они, по словам Докшина, идут на такие шаги, как подмена печати. Например, на денежном переводе из Крыма ставится штамп краснодарского офиса.

Хуже, по его мнению, выглядит ситуация с кредитами — пришедшие финучреждения не готовы давать деньги из‑за высоких рисков. А прежние свои обязательства крымские предприниматели выкупить или погасить у украинских банков не могут даже при наличии денег — нет механизмов.

Наибольшим ударом для бизнеса Докшин считает разрыв с партнерами “на материке”. Мол, многие компании теперь вынуждены либо приостановить, либо переформировать свою деятельность из‑за сложности взаиморасчетов и задержки поставок. На вопрос “стало ли меньше оптимизма среди крымских бизнесменов?” Докшин отвечает коротко: “Да его особенно и не было. Все понимали, как будет развиваться ситуация”.

О превращении Крыма в своеобразную серую зону свидетельствуют дебюты в Крыму известных российских компаний. Так, оператор мобильной связи МТС Россия первые карточки клиентам на полуострове продавал без своего логотипа. На момент подготовки репортажа аббревиатура МТС появилась, но регионом распространения, как свидетельствует надпись на упаковке, является Краснодарский край.

Точно так же, по словам крымчан, выглядит ситуация с приобретением автомобилей. Ввоз иномарок в Крым официально прекращен, но автосалоны предлагают оформлять покупку с помощью документов, свидетельствующих, что машина приобретена в Краснодаре.

Впрочем, главное разделение крымчан — не социальное, а мировоззренческое. Здесь все по‑прежнему: пророссийское большинство и проукраинское меньшинство. Их взгляды на окружающие процессы не просто отличны, а диаметрально противоположны.

“Честно говоря, я ожидал от прихода России в Крым больших проблем, но их не оказалось, более того, мы получили доступные пляжи и бесплатное медицинское обслуживание,— признается 27‑летний Василий, преподаватель Таврического национального университета.— Мой отец вчера попал в больницу и впервые за много лет не заплатил ни копейки”.

Более позитивные оценки дают те, кто ждал присоединения Крыма к России,— крымский экономист Борис Румшицкий даже называет сам факт оккупации духовным возрождением полуострова. “Вы поймите, Крым впервые понял, что он не чебуречная для обслуживания туристов,— объясняет он.— Крымчане как будто проснулись от долгого сна длиною в 23 года, столько появляется новых идей, творческих проектов”.

По мнению Румшицкого, будущее российского Крыма — в создании конкурентных образовательных продуктов, развитии и расширении торговых путей.

И, конечно, в дружбе между всеми народами полуострова. Благодаря чему подобные изменения возможны, Румшицкий сказать затрудняется. Но в том, что у Крыма не может быть иного будущего, уверен абсолютно.

Совсем иное мнение о дружбе народов в Крыму у Айдера Аджимамбетова, заместителя председателя Меджлиса крымско-татарского народа: “Спустя 20 лет после возвращения мы оказались в ситуации, когда нас вновь считают второсортным народом, ограничивают в праве публично почитать памятные для крымских татар даты, прикрываясь странными формулировками, что мы будем мешать культурному отдыху горожан”.

Аджимамбетов говорит о работниках ФСБ, которые утром 24 июня ворвались в детскую религиозную школу, разбили двери, пугали детей “и до сих пор отказываются объяснить ситуацию и ответить на наши вопросы”.

За последнее время в Крыму участились эпизоды давления на духовных лиц, исповедующих ислам, служителей Украинской православной церкви Киевского патриархата. Сложившаяся в первые месяцы оккупации ситуация заставила многих украинцев и крымских татар покинуть пределы полуострова.

Оставшиеся говорить с журналистами побаиваются — мало ли что. Ведь в Крыму продолжают пропадать проукраинские активисты. В конце мая исчезли трое членов организации Украинский дом — симферопольцы Леонид Корж, Сейран Зинединов и Тимур Шаймарданов. Никакой информации о них до сих пор нет.

“В Крыму уже многие осознали, что такое жить в России, и разочаровались”,— утверждает известная в Крыму украинская активистка Лиза Богутская. По ее словам, ни одного инвестиционного проекта в Крым за последние “русские” месяцы не пришло, отдыхающие не приехали, по дорогам ездят военные машины, цены поднялись.

Последнее более всего заметно по аптекам — там наценки в 200–300 %, ведь лекарства в России дороже, чем в Украине. “Многие, поверьте, вынуждены экономить. Но они вам никогда не скажут: признавать свои ошибки тяжело”,— говорит активистка.

Донбасс понаехал

Главный тренд сезонного отдыха в Крыму — вынужденные переселенцы. Большинство дорогих автомобилей, которые встречаются на дорогах Южного берега Крыма, судя по номерам, принадлежат дончанам и луганчанам.

По словам не пожелавшего назваться управляющего пансионатом в Ялте, до 70 % его отдыхающих сегодня — уехавшие подальше от войны состоятельные жители Донецка и Луганска. “Кто побогаче, приезжает к нам в Ялту, у многих тут жилье, недвижимость,— рассказывает управляющий.— Для Крыма сегодня это самая платежеспособная категория людей”.

Также он рассказывает, что приезжающие русские скромнее в своих расходах, выбирают более дешевые курортные поселки, ищут недорогое жилье, да их и немного.

В новом сезоне многие частные предприниматели, занятые в сфере курортного бизнеса, отмечают низкую покупательную способность отдыхающих. “Мы сравнили доходы за июнь прошлого года и этого — разница существенная”,— рассказывает Диляра Якубова, хозяйка известного ресторана, музейного комплекса, а теперь и отеля в Евпатории.

В последний день июня в 14:00 ее популярное когда‑то на полуострове заведение пусто — занят лишь столик в дальнем конце зала, где собралось восемь мужчин, говорящих по‑чеченски. Год назад в этот ресторан стояла живая очередь.

Якубова рассказывает, что еще в марте, сразу после оккупации, понимала, что туристический сезон в этом году будет провальный. “Мы с трудом сработали в половину, но при этом существенно снизили цены и получили не то количество жильцов, на которое рассчитывали,— говорит Якубова.— Сегодня у нас проживают в основном командировочные”.

Схожие проблемы отмечают многие евпаторийцы, даже несовершеннолетние. “Говорят, в июле отдыхающие повалят, а пока в основном местные. И детей из России в лагеря завезли”,— бойко рапортует местный мальчишка лет 12, возвращающийся в компании друзей с моря. На набережной, где произошла встреча, малолюдно, детские аттракционы пустуют.

Отдыхающие есть, но их немного, говорят те, кто стремится к объективности. Так, в традиционно заполненном Симеизе в конце июня пустуют частные пансионаты второй линии. А на ранее забитых пляжах теперь комфортно располагаются по 30–50 человек.

Между тем, 30 июня крымские власти торжественно заявили о приезде в Крым миллионного туриста —им оказалась некая женщина из Донецка.

К этому сообщению бывший министр курортов и туризма Крыма Александр Лиев относится скептически: “Конечно же, это такой пиар. В принципе, многие страны к такому прибегают, но когда цифры завышены в 2,5–3 раза, а в Крыму это сегодня так, возникает вопрос — кто требует таких заявлений и для кого они делаются?”

Лиев оценивает реальное количество прибывших в Крым людей в пределах 350–400 тыс. человек, добавляя к этому количеству и тех, кто въехал на полуостров еще в весенние месяцы. В прежние времена в сезон автономию посещало до 6 млн туристов.

К туристам, по мнению Лиева, власти Крыма причисляют и сотни российских специалистов, прибывших в Симферополь и другие города Крыма налаживать интеграцию в российскую действительность. Слова Лиева подтверждают и владельцы крымских отелей.

Степь да степь

Не меньшие сложности оккупация Крыма принесла в жизнь фермеров степных районов Крыма. Деньги от сельского хозяйства составляли значительную часть доходной части бюджета полуострова.

Владимир, живущий в засушливом Раздольненском районе, в этом году получил неплохой урожай зерновых. Однако продать его нелегко. “Раньше к нам приезжали трейдеры и полностью все скупали,— рассказывает фермер.— А теперь никого и нет. Приезжали какие‑то ребята из Краснодара на двух машинах, предлагали сдавать зерно по 40 коп. за центнер, но это очень мало и не окупает расходов”.

Хозяйства степной зоны Крыма, по его словам, всегда были связаны с материковой Украиной.

Оттуда нанимали комбайны для уборки зерновых, туда, в николаевские порты, зерно было удобнее продавать. Сейчас это невозможно, да и расходы выросли: цена на уборку зерна за гектар увеличилась с 250 грн до 400 грн, земельный налог — с 240 грн до суммы, эквивалентной 760 грн за пай. Поэтому продолжать заниматься в Крыму фермерством Владимир не намерен, обещает продать все и уехать на материк.

Прогнозировать развитие Крыма сегодня не берутся ни эксперты, ни обыватели.Предприниматели ждут конца сентября, надеясь, что осенние выборы в местные органы законодательной власти принесут стабилизацию правовой ситуации в регионе.

Жители побережья намерены судить о ситуации в Крыму по завершении сезона. Проукраинские активисты верят в назревающее разочарование в рядах пророссийской части населения. Те в свою очередь верят в помощь России, а в неудачах винят местную власть. И ждут высоких пенсий и зарплат при низких ценах.

Это вообще сегодня очень крымское занятие — ждать.

Ольга Духнич, "Новое Время"