— Художник — профессия творческая, свободная. Трудно заставить себя работать, когда никто не контролирует?

 — Я вот уже многие годы хожу в мастерскую, как на работу. Никто меня сюда не гонит. Но если я остаюсь работать дома, возникает какая-то неудовлетворенность. Хуже всего, если я и дома почти ничего не делал, и в мастерскую не пришел. Тогда чувствуется нереализованность дня. Моя семья уже привыкла, что я работаю и по выходным.

 — Откуда черпаете вдохновение?

 — Знаете, вдохновение приходит к каждому художнику по-разному. Лично у меня вдохновение появляется во время работы. Мое вдохновение — это желание сегодня сделать что-то одно, а завтра — другое. Оно катится, как снежный ком. Заставить себя заниматься творчеством невозможно.

 — Вы придумываете свои картины или берете их из жизни?

 — Одни работы я пишу по памяти, другие — с этюдов или натуры. С фотографии берется основа будущей композиции. Так как фотография не передает оттенки одного цвета, то цветовая гамма картины создается художником в процессе работы. Главное, чтобы это делалось убедительно.
Точных вещей, как в жизни, в живописи нет. Что-то убирается, что-то добавляется. Все зависит от того, что именно хочет художник.

 — Бывает так, что Вы написали картину, а она вам не нравится?

 — Бывает.

 — И что тогда?

 — На время такую работу откладываю, а через время, если желание дописать ее не исчезает, дописываю, корректирую. Бывает и такое, что эта картина просто-напросто «записывается», то есть сверху пишется другая работа.
Некоторые художники говорят: «Никогда не «записывай» свои картины. Это тебе только кажется, что она не удалось». Но мне не хочется оставлять такую работу.

 — Я была на Вашей выставке в «Соборе» и обратила внимание, что почти все картины большие, выдержаны в одном размере и написаны крупными, размашистыми мазками. Это потому, что они рассчитаны на отдаленное восприятие?

 — Считается: чтобы увидеть работу, нужно отойти от нее на расстояние, равное двум ее диагоналям. Только на таком расстоянии работа собирается в единый образ. Можно отойти дальше, но ближе — эффект восприятия уже не тот.

Что касается крупных мазков, то нас еще в институте заставляли работать широкой кистью. Нужно было уметь сделать одним мазком то, что некоторые делают десятью-двадцатью. Это определенный уровень мастерства. Манера письма передает и характер самого художника.

 — Связано ли прохождение персональных выставок сумских художников с реализацией их картин?

 — Сумы не тот город, где бы такое практиковалось. Вот в Киеве, Харькове такая возможность существует. Там находятся посольства, представительства различных стран, академий художеств, туда часто приезжают иностранные туристы, которых интересует живопись. Некоторые сумские художники ездят в столицу на Андреевский спуск. Вдруг кому-то повезет.

Некоторые довольно успешно реализуют там свои работы, а бывает, что съездил художник — и безрезультатно. Наша профессия в некоторой степени лотерейная. Сегодня повезло, может повезти и завтра, а потом никто не знает, что будет. Никаких гарантий нет. Это как проверка на стойкость — и самого художника, и его семьи.

 — Сложно самому определять стоимость своей работы?

 — Сумские цены намного ниже, чем в Киеве или Москве, и определяются они нашим рынком. Вначале устанавливается определенный ценовой минимум, который поднимается до определенного предела. Здесь главное не переборщить, иначе можно вообще ничего не заработать.

Цена картин зависит и от стоимости материалов. А они сегодня недешевые. Но материалы материалами, а работа? Ведь живопись — это не фотография, которую можно тиражировать тысячами. Работа художника эксклюзивна.