В декабре этого года гражданин Германии Борис Данков посетил Сумы и рассказал нам, как остарбайтер смог реализовать себя в немецком обществе.

Вопреки обстоятельствам

- В Германии была целенаправленная пропаганда против иностранцев, — говорит Борис Данков. — К французам относились лучше, к полякам плохо, а к русским – как к дикарям.
Дети в меня бросали тухлую рыбу и кричали вслед «проклятый русский». Немцы до сих пор считают всех жителей бывшего СССР русскими и не хотят признавать их равными.
Например, в Германии не признаются «русские» ученые степени. Мастер на производстве никогда не позволит себе похлопать по плечу немецкого ученого, а в отношении русского такое панибратство вполне допускается.

Чтобы тебя считали равным, надо было быть больше, чем немец.

Где-то далеко, очень далеко…

В редакции «Данкора» гостя растрогал вид из окна.

- Да это же четвертая школа, в которой я учился со 2-го по 8-ой класс! Это потом школа переехала в другое здание, а когда я учился, она была именно здесь (напротив филармонии), — заметил Борис Данков. — Улица называлась не Петропавловской, как сейчас, а Советской. А жили мы рядом с ликеро-водочным заводом. В начале липовой аллеи было два больших особняка. Один из них был наш.

Потом началась война, школы закрыли, и я остался без образования. Учителя открыли частную гимназию, но просуществовала она недолго. Тогда я пошел учиться в немецкую школу, где готовили учителей немецкого языка. Проучился всего месяц. Меня схватили прямо на улице и угнали в Германию.

Знание — сила

- Лагерь находился в городе Куксхафене на побережье Северного моря. Жили в бараках, работали на заводе, производящем вентили. Так как я знал немецкий язык, меня использовали в качестве переводчика. Папа у меня был железнодорожником, я ему помогал делать чертежи, и это мне очень помогло. Вскоре меня взяли чертежником. Так что тяжелым трудом я был занят недолго.

Война закончилась, и я попал в украинский лагерь в Ганновере. Потом мне удалось поступить в университет. Диплом с отличием дал возможность попасть в бюро развития предприятия, производящего трактора и машины. Затем я нашел место на фирме, специализировавшейся на проектировании и строительстве электростанций, и переехал в Эссен.

На встречных курсах

В Эссене, не считая женитьбы, у нашего героя произошла еще одна судьбоносная встреча - с немцем, которого в юном возрасте война забросила в СССР и которому долгие годы пришлось мытарствовать, прежде чем вернуться в Германию.

В 1944-ом Эрвина мобилизовали и отправили на восточный фронт — в Украину.
Необстрелянный юноша сразу же был ранен и каким-то чудом попал в советский госпиталь, где ему хотели ампутировать отмороженные ноги. Но две медсестры выкрали его из госпиталя и, пряча в погребе на протяжении двух лет, лечили народными средствами. Ноги парню спасли, а от семи лет сталинских лагерей не уберегли.
Вернувшись домой, Эрвин поклялся посвятить свою жизнь русским (в немецком понимании этого слова). Став православным священником, отец Эрвин стал собирать общину из русскоговорящих, живущих в Эссене. Так вышел на Бориса.

Время было такое

- Эрвин помог мне найти моих родителей, — рассказывает Борис Данков. — Их к тому времени переселили из особняка в коммуналку. Часто вызывали в органы и допрашивали, где их сын. В 1964 году мне удалось установить контакт с моими родителями через женщину, которая поехала в Украину навестить своих родственников. Моя мама просила меня ни в коем случае не приезжать, опасаясь, что обратно не выпустят. Когда я впервые, спустя 40 лет (!), в 1983 году, приехал в Сумы, она была в ужасе. Пришлось долго убеждать, что времена уже не те.

На пенсии стал переводчиком. Германия поставляла в СССР автоматическую линию по изготовлению колец из титана, я сопровождал переговорный процесс, готовил документацию. Однажды разговаривал по телефону с коллегой из Москвы. Немцы, конечно, ничего не поняли, но предположили, что мы говорили о водке. Я сначала удивился — о спиртном речи не было, а потом понял, что я несколько раз сказал «вот как». Этого было достаточно, чтобы сработал стереотип: русские — значит, водка.

Понаехали

- Теперь в Германию понаехало столько эмигрантов, что проблем с русским языком нет, — отмечает Борис Данков. – В Эссене есть русское общество, театр, киноклуб, мы встречаемся, играем на сцене. Вторая моя супруга — из Харькова (первая погибла в автокатастрофе). Теперь и в Германии мы разговариваем друг с другом только по-русски.

В последнее время Борис Данков бывает в Сумах довольно часто (раз в два-три года) и отмечает, что город стал меняться. Но каково же было удивление бывшего сумчанина, когда через сорок лет он приехал в Сумы и нашел город почти таким же, как в довоенное время.

- В 1983 году я почти не увидел никаких изменений. Две-три новых гостиницы — и все.
Когда приехал позже, построили Харьковскую – это было уже существенно. Теперь, конечно, все по-другому — город разросся и очень преобразился.