С Николаем Семеной мы встречаемся в симферопольском кафе, садимся за дальний столик, и он, кажется, еще с опаской на меня поглядывает, пытается понять – не завербована ли я ФСБ. Уже после интервью он расскажет – как вначале его пытался подставить старый знакомый, как одним из свидетелей стал давний коллега, перебравшийся в Луганск. Записывать интервью мы начнем лишь когда к нам присоединится коллега и мой хороший знакомый Антон Наумлюк – человек, которому Семена доверяет. Тогда он и расскажет свою историю: вынужденная работа под псевдонимами, прослушки, слежки, постоянное "присутствие" следователей в компьютере…
Фото: Антон Наумлюк
- Как только запустился сайт "Крым Реалии", за ним был установлен жесткий контроль местных спецслужб: все материалы анализировались, следили за корреспондентами. И пришел момент, когда они поставили себе цель – прекратить поступление материалов из Крыма на этот сайт. 19 апреля 2015 года в 7 часов утра пришли по месту жительства семи журналистов: в Ялте, в Саках, в Симферополе и в Севастополе. Я был один из семи. Мне предъявили ордер на обыск, постановление о возбуждении уголовного дела. Попросили предъявить наркотики, оружие, компьютерную технику, магнитные носители. Обыск длился часов пять. Искали следы сотрудничества с сайтом "Радио Свобода" и с сайтом "Крым Реалии", шерстили всю аппаратуру, почту электронную, перерывали телефоны… И это при том, что за мной, например, они уже и раньше следили удаленным способом, знали, что искали. Искали они конкретный материал. Составили протокол, меня забрали в офис спецслужбы.
Видео с того обыска позже опубликовало местное издание, работающее на оккупационную администрацию полуострова.
Скриншот с оперативного видео, Крыминформ ИА
- Интересующий их материал нашли в архиве, куда я вношу свои различные публикации за десятки лет работы. Кстати, в течение последних 20 лет я собирал материалы по Крыму, разделенные на более чем 50 направлений: власть, политика, экономика, сельское хозяйство, персоналии. Раньше журналисты ко мне часто обращались – я делился. Например, кто-то писал материал о Северо-крымском канале, о Керченском мосте, или о системе орошения, а я подбирал несколько материалов, которые были опубликованы 10-15 лет назад. Я мониторил прессу, и все, что было интересно, подшивал.
- Как оперативники вели себя во время обыска?
- Нормально, корректно, никто не обижал, не оскорблял
- Почему вы этот материал написали о блокаде?
- Когда началась блокада Крыма, в украинских и российских средствах массовой информации развернулась большая дискуссия на тему, нужна она или нет, чем она обернется, какие будут результаты. И я выступил участником этой дискуссии. Мой материал назывался: "Блокада – необходимый первый шаг по освобождению Крыма".
Материал, из-за которого завели дело на Николая Семену по-прежнему висит на сайте. Называется: " Блокада – необходимый первый шаг к освобождению Крыма". Опубликован он в разделе "Мнение".
- Я полемизировал с одним из участников этой большой дискуссии, который говорил, что эта блокада ничего не даст. Я не был согласен с такой точкой зрения. И я говорил о том, что, если наша цель – это освобождение Крыма, то блокада необходима. Говорил о том, как обычно проводятся блокады в таких случаях. Спецслужба же увидела в этом материале якобы призывы к нарушению территориальной целостности Российской Федерации, чего, естественно, я не имел в виду! Была бы эта Российская Федерация сама по себе, кто бы нарушал ее территориальную целостность?
Дело в отношении Николая Семены было заведено по части 2 статьи 280.1 УК Российской Федерации – это "Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ, совершенные с использованием СМИ или Интернета"). Карается обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов либо лишением свободы на срок до пяти лет.
- Они возбудили уголовное дело против меня по статье, которая была введена в Уголовный кодекс в мае 2014 года, после присоединения Крыма, специально, чтобы бороться с теми, кто выступает против этого. Остальные журналисты, у которых были обыски, проходили свидетелями. Но, естественно, этот акт (одновременные обыски в квартирах семи журналистов, - авт.) ликвидировал весь журналистский актив, который работал на "Крым Реалии".
- В какой конкретной фразе материала следователи увидели призыв?
- В уголовном деле была проведена лингвистическая экспертиза. И эксперт не выделяет конкретно какую-то фразу. Сказали, что вся статья является призывом к нарушению территориальной целостности. Мои адвокаты жестко критикуют это исследование, их точка зрения заключается в том, что призыв должен быть конкретным призывом. Например, "Товарищи студенты, завтра в 9 утра собираемся в таком-то месте и идем проводить такие мероприятия!" Такой посыл должен иметь четкого адресата, обозначать место и действие, которое они должны совершить. Этого, естественно, нет в статье.
- Как вы сами оцениваете дело в отношение себя?
- Оно объясняется политическими претензиями. Я участвовал в дискуссии, в которой участвовали миллионы людей! Весь мир! Состава преступления в моих действиях нет. Во-первых, я высказывал мнение, что разрешено Конституцией. Во-вторых, вместе с экспертами, в частности с российским профессором Краснодарского университета Михаилом Саввой, который провел экспертизу по этой статье и по моим действиям, а также вместе с адвокатами, мы предложили следователям совсем другое видение этого дела. Расскажу. До сих пор существует договор между Российской Федерацией и Украиной "О границе". И там четко сказано, что граница проходит по Керченскому проливу, а не по Перекопу. Кроме того, до сих пор действует российский Закон "О границе Российской Федерации", в котором также граница отмечается по Керченскому проливу. Более того, в Конституции Российской Федерации сказано, что международное право (а договор между Россией и Украиной является документом международного права), является составной частью законодательства Российской Федерации. И, если по одному и тому же пункту Закон говорит одно, а международное право другое, то признаются положения международного права. Сюда добавим Резолюции ООН, Постановление о резолюции Совета Европы – везде говорится, что граница между Россией и Украиной проходит по Керченскому проливу, никто в мире еще не признал границы по Перекопу. В связи с этим, как минимум, статус Крыма сегодня не окончательно определен и остается спорным. А раз он спорный и не окончательно определен, значит, он остается предметом широчайшей мировой дискуссии. И в этой дискуссии может участвовать любой человек! И никто не может отобрать у человека права высказать свое мнение
- Ваш материал подписан псевдонимом "Валентин Гончар". Почему не пишите под своим именем?
- Когда властями был составлен список международных журналистов, нас не пускали ни на какие мероприятия. Если кто-то пытался пройти на пресс-конференции, его просто не пускали. В пресс-центры нас не пускали. На наши вопросы никто не отвечал. Кроме того, после моих публикаций на "Крым Реалиях", несмотря на то, что они были опубликованы под другими фамилиями, нашлись мастера, которые разгадывали псевдонимы, в местных газетах несколько раз были опубликованы статьи против меня. Писали - вот, мол, сотрудничает с киевскими изданиями и так далее. Все, кто публикуется в украинских изданиях, опасаются, что будут подвергаться репрессиям и преследованиям, поэтому мы вынуждены были работать под псевдонимами.
- У вас их было несколько?
- У меня было несколько десятков псевдонимов. Во-первых, когда псевдоним разгадывали местные "аналитики", предъявляли какие-то претензии, я их менял. Во-вторых, материалы у меня были очень разноплановые: под экономическими я подписывался именем экономического обозревателя, под политическими – представлялся политическим обозревателем. Были статьи по культуре, системе образования, медицине…
- В начале нашего разговора вы упомянули, что следили за вами и до обысков. Почему так решили?
- По-моему, в начале 2015 года было сообщение, что в Крыму дислоцировался полк или батальон киберразведки. Спецслужба связалась со всеми провайдерами, а последние и не скрывали это, у них установили специальное оборудование для отслеживания всех результатов. В-третьих, весь теле- и радио эфир, который здесь на полуострове есть, постоянно записывается. Потом анализируется, ненужное выбрасывается, нужное сохраняется. Я сразу понял, что отслеживается моя электронная почта, разговоры. Понял, что рано или поздно они придут. Но я не мог прекратить писать правду. Естественно, я опасался немного, но продолжал писать так же, как это бы делал обычный журналист в обычных условиях.
Был такой случай. У меня прекратил работу интернет. Я вынужден был пригласить провайдера-специалиста. Их приехало два. И мне кажется, что тогда они установили на компьютер какую-то программу, которая помогала им отслеживать. И я сейчас понимаю, что где-то есть справки о проведении оперативно-розыскной деятельности по отношению ко мне, они рассекречены и будут фигурировать на суде. Я понимаю, что слежка существует и сейчас. Сейчас, когда включен компьютер и я просматриваю какие-либо сайты, Фейсбук, например, я замечаю, как они снимают скриншоты с моего экрана.
- Как вы это определяете?
- Курсор двигается по экрану, а потом – раз, останавливается на несколько секунд, - и с компьютером нельзя ничего сделать. И у следователя я видел большую стопку бумаги – распечатки с экрана моего компьютера. Из пяти томов моего дела больше двух томов – это скриншоты с моего компьютера, на которых полностью отслеживается порядок, как я писал материал. Кроме того, как считают адвокаты, в деле собрано много макулатуры. Например, там есть скриншоты, где компьютер просто включается или выключается. А еще. Был у меня такой случай – я открыл электронную почту, меня куда-то позвали, и я ушел, а компьютер так и остался стоять. Очевидно у них автомат стоит, который снимает скриншоты через каждую минуту. И вот сорок минут я не подходил к компьютеру – 40 скриншотов автомат снял. И так 40, совершенно одинаковых скриншотов подшиты к делу.
- А внешнюю слежку замечали?
- Видел агентов, которые за мной следили при передвижениях, я выключал телефон, но это не помогало. Сейчас всего этого я не ощущаю, думаю, что за мной не следят. Но давление я ощущаю – скриншоты с экрана моего компьютера делают постоянно.
- Сейчас вы завязали с журналистикой?
- На время расследования я не могу работать, потому что в день обыска они взяли у меня подписку о невыезде и о надлежащем поведении - нельзя писать, как я писал, только письма родственникам. Выехать за пределы Крыма я не могу. Выезд за пределы Симферополя должен согласовывать со следователем.
- Не пытались бежать?
- Ну, я не думаю, что на границе могут проморгать. Меня бы сразу арестовали и посадили в камеру.
- Напоследок. Если бы сейчас писали, то же самое написали бы?
- Да, конечно. Я думаю, что там написано все правильно, реально.
В Симферополе уже прошло подготовительное заседание по делу Николая Семены. На 20 марта назначено первое заседание по сути.
Ирина Ромалийская, "Цензор.НЕТ"
