Пресс-досье

Владимир Голубничий родился 2 июня 1936 года в Сумах. Заслуженный мастер спорта CCCР и Украины. Олимпийский чемпион по спортивной ходьбе Игр-60 в Риме и Игр-68 в Мехико. Серебряный призер Олимпийских игр-72 в Мюнхене. Бронзовый призер Игр-64 в Токио. Чемпион Европы, шестикратный чемпион СССР, двукратный рекордсмен мира. Последнее время из-за обострившейся болезни Владимир Степанович мало общается с прессой и ведет непубличный образ жизни. Несмотря на выдающиеся заслуги, Владимир Степанович о своем славном спортивном прошлом вспоминать не любит. Поэтому говорили, что называется, за жизнь.

Хочется покоя

— Если честно, то я порядком устал от интервью. Да и что я? О молодых надо писать, свежих! Я-то завершил выступления уже больше 30 лет назад. В мое время гремели имена Затопека, Куца. Потом постепенно их забыли. Сейчас уже никто из молодых и не помнит, кто это такие.

Олимпийские победы

— Какая победа Вам особенно дорога?

— В 1953 году я неожиданно выиграл чемпионат Украины. Первую победу хорошо запомнил. В 19 лет установил свой первый мировой рекорд. В 1959 году выиграл самые престижные тогда соревнования — матч СССР — США, а через год стал чемпионом Советского Союза. Ну и, конечно, олимпийские награды. Все по-своему дороги, за все пришлось бороться.

— Чем Вам запомнилась Ваша первая Олимпиада?

— Мог и вообще не поехать — перед Римом получил травму. Баловались с ребятами: в дождь бросали гирю, как диск, — кто дальше. Гиря была мокрая, вырвалась из рук — и по колену. Думал, что уже и ходить не буду (в спортивном смысле). Меня тогда подняла на ноги известный специалист Зоя Миронова. На Олимпиаду я ехал лишь с одной мыслью: «Как бы так выступить, чтобы не сильно ругали?» В то время в Риме стояла невыносимая жара. Может, это мне и помогло — соперники сразу взяли темп, наглотались горячего воздуха. А я не торопился, собрался с силами и на второй половине дистанции стал лидером. И выиграл!

— Пришла слава?

— Как сказать — слава? Я был один из многих. Тогда сборная СССР завоевала больше 40-а золотых медалей. Главная цель была — опередить Америку. И мы это сделали. А кто это делал и какой ценой, было не так уж важно. Конечно, в Сумах я был героем. Помнится, мне в Рим приходили пачки поздравительных телеграмм и из Сум, и из Москвы.

— Вы могли попасть на Игры еще раньше, в 1956-м…

— Даже не хочется вспоминать. Тот год встречал с особыми надеждами. Очень хотелось выступить в Мельбурне, но мечтам не суждено было сбыться. За несколько месяцев до Олимпиады воспаление печени грозило вообще разлучить со спортивной ходьбой. Три года пришлось лечиться.

— Что помогло вернуться на дорожку?

— Я, конечно, не мог согласиться с запретами, хотя в глубине души понимал, что врачи на 99% правы. Но оставался один процент надежды. Мне на глаза попалась книга Бориса Раевского «Только вперед» — о мужестве, удивительном трудолюбии и целеустремленности пловца Леонида Кочеткова, сумевшего после тяжелого ранения на фронте не просто вернуться в бассейн, но и стать мировым рекордсменом. Особенно придало сил, когда узнал, что Кочетков — фигура не вымышленная, что его прообразом послужил наш известный спортсмен Леонид Мешков. Так что потихоньку выкарабкался…

— На следующих Олимпиадах было сложнее?

— В Токио я уже особенно не переживал. Япония — своеобразная страна. На предолимпийском сборе в горном курортном городке мы ходили в кимоно и деревянных сандалиях. В домиках никаких кроватей не было — мы разворачивали циновки и спали прямо на полу. Кстати, там я впервые ощутил, что такое землетрясение. Было легче психологически, но физически сильно устал на предолимпийских стартах.

Ну а дальше было все сложнее и сложнее. Травмы, лечение... Рад, что просто поехал. А то, что завоевал медаль, — это спасибо господу Богу.

Секреты чемпиона

— Может, Вы знаете какой-то особый секрет побед?

— Никаких особых спортивных секретов у меня не было. Разве что выработалась привычка не за день, а всего за два часа до начала соревнований аккуратно, стежок за стежком пришивать стартовый номер. Во время этого процесса я психологически настраивался. Потом проверял обувь, носки, трусы. Ложился отдыхать и мысленно представлял себе ход борьбы.

— А специальная диета?

— Нет, упаси Бог! Ел, что жена готовила. В свое время ходили целые легенды, что я ем только кроличье мясо, потому что у кролика высокая частота сердечных сокращений.

— Ваша удачная спортивная карьера не вызывала зависти у коллег?

— Что-то не припомню, чтобы моим спортивным успехам кто-то завидовал. В нашей команде был неписаный закон: после каждой победы нужно обязательно обмыть медаль, выпив по бокалу шампанского. Для меня спорт был обыкновенной работой. Я работал так, как и многие другие люди на заводе или фабрике. Ничего особого не совершал.

Мечты

— Вы мечтали когда-нибудь стать знаменитым спортсменом?

— Откровенно говоря, самой заветной мечтой детства было поесть досыта — я все время ходил голодным. Детство прошло в трудное время. Жили мы бедно, в доме на завтрак, обед и ужин — жиденький постный супчик.

В студенческие годы я жил в Киеве на Большой Китаевской улице, рядом с маргариновым заводом и конфетной фабрикой, где подрабатывали студенты, в том числе и я. Как только появлялось «окно» между учебой и тренировками, бежал на подработки. Мы таскали ящики с маргарином и, бывало, припрятывали для себя пачку. Масла вообще не видели. Еще подрабатывал на киностудии Довженко, где даже снялся в массовке — играл роль декорации, создающей видимость движения кареты. Нас обматывали ветками, и мы превращались в зеленые кусты, по команде режиссера пробегая мимо стоящей кареты. За съемки платили по 25 рублей.

Есть такое выражение: «Когда собака голодная, она становится злее и быстрее бегает». Может, потому я достиг каких-то высот в спорте, что в молодости был вечно голоден и зол. В студенческой столовой, если придешь первым, борщ подавали еще густой. А вот если задержишься на тренировке — он жидкий, как бурда. Так что приходилось успевать…

— Что скажете о планах властей создать музей спортивной славы области?

— Хорошее начинание. Давно пора. У нас много великих спортсменов: и Шапаренко, и Жаботинский, и Куц, и Кириченко. Вообще считаю: нужно менять подход к массовому спорту. Сейчас все коммерциализируется, без денег в спортзал не сходишь. Нужно возрождать интерес не только к спорту, но и к физкультуре. Страшно читать, что у нас на уроках физкультуры гибнут школьники. Нужно их отрывать от компьютеров и пива.

Медные трубы

— Как Вы считаете, Родина сполна оценила Ваши спортивные заслуги?

— У меня нет абсолютно никаких обид. Члены советской сборной получали хорошую зарплату, нас одевали-обували, кормили. Чего еще было желать? Для членов сборной СССР организовывали тренировочные сборы на лучших базах Германии, Болгарии, Мексики, Франции. Мы регулярно отдыхали в секретных военных санаториях Киргизии, на Иссык-Куле. (Там перед полетами отдыхали и космонавты.) Питание отличное, сказочный воздух, до озера десять метров.

— А нынешняя власть?

— Я был бы рад, чтобы про меня совсем забыли. Не люблю я торжеств, внимания. Лучше я буду на своем огороде выращивать картошку, чем ходить с протянутой рукой. В 90-х было трудно, конечно. На 49 купонов пенсии сложно было прожить, только дача и спасала.

— Не думали ли Вы переехать туда, где бы Ваши заслуги оценили по достоинству?

— Меня часто приглашали переехать в Москву, даже за границу. Жить, тренировать. Но вся моя родня — в Сумах. Лучше жить среди своих. Очень любил ходить в лес за грибами. В Лебединском районе я знаю все грибные места, за раз мог собрать два ведра. Разве ж можно было уехать из родного города, где меня все знают и любят?!