Имя Владимира Хорунжего известно всей Украине. Сыграно более ста разноплановых ролей, получено множество наград и признание зрителей. Ко Дню независимости Украины актер получил звание «Народный артист Украины». В сентябре отпраздновал свое 60-летие, но тогда ТЮЗ был на реконструкции... И вот, наконец, долгожданная встреча со зрителем в обновленном ТЮЗе.

«Я будничный человек»

— Почему выбрали для юбилея именно эти спектакли?

— Я не выбирал. Меня и не спрашивали. Я бы с удовольствием сыграл в «Ну, публика!». Там у меня четыре роли. Актер — человек подневольный, что сказали, то и делаю. Я будничный человек, не люблю этих пышностей. Ну, народный, и что? 20% к зарплате добавили, на том спасибо. Приятно, но не более того. Ответственности больше. Главное, чтобы люди помнили.

— Раскроется Ваш секрет актерского мастерства?

— Я и сейчас до конца не понимаю, что такое актерское мастерство, постоянно продолжаю учиться, читаю специальную литературу. На сцене надо быть искренним человеком, чтобы разговаривать с людьми внутренне. В театре же главное не текст, а подтекст. Что ты имеешь в виду, сказав это. Можно вообще промолчать весь спектакль, как я это делаю в «Клетке», играя сторожа, и всем людям понятно, чем я занимаюсь и почему. Но просто так ничего не сделаешь — нужно пахать. То, что видит зритель, это всего лишь вершина айсберга. На сцене надо быть искренним. Наша основная профессия — разговор с людьми, через образ. А каждый человек ищет в спектакле или в роли что-то свое. Я только сейчас начинаю понимать, что такое театр, что такое быть актером, прожив на сцене почти 40 лет.

— Что для Вас ТЮЗ?

— Я здесь уже 34-й год — больше половины жизни. Можно сказать, это мой дом родной. Ведь бывали моменты, когда сутки здесь проводил. Уже три поколения сумчан помнят мою игру на сцене ТЮЗа. Без моего выхода в начале кукольных спектаклей малыши уже не представляют театр. Да и Сумы для меня уже родные — со мной полгорода здоровается. Сам я из Луганска, но судьба распорядилась, чтобы я жил тут.

— Как Вам обновленный театр?

— Я еще не смотрел ни одного спектакля, чтобы оценить акустику. А вся красота, она ведь не должна отвлекать зрителя от сцены. Актерам нужно играть так, чтобы не было времени смотреть на потолок. А вообще, конечно, спасибо, что заделали дыры, а то дуло из всех щелей. Сейчас хоть батареи поменяли, стало тепло, а то в любую погоду было страшно холодно. А ведь здесь дети. Спасибо нашему директору, Виктору Игнатьевичу, что смог достучаться до властей. Не могу не отметить и губернатора, который пришел на первый фестиваль «Золотой чемодан». Тогда было стыдно, что все вокруг сыплется, а через полгода мы уже практически в новом театре.

Могу сказать: когда тут работали строители, они столкнулись с такими вопиющими вещами! Не дай Бог, могла бы быть трагедия. Тут все прогнило. Проверяли все несколько раз. Оказалось: все, что строили до революции, сделано капитально, а то, что восстанавливали после войны, делалось тяп-ляп.

В театр — случайно

— Как Вы пришли в театр?

— В принципе, случайно. Никто из моих родных не имел отношения к искусству, пока мой брат Иван, проработав несколько лет на заводе, не решил поступать в Московский театральный институт. Его туда не приняли из-за языка: все мы тогда говорили на страшном суржике. Вместо этого он закончил режиссерский факультет Московского государственного библиотечного института (тогда все институты культуры так назывались). Он вернулся домой и с тех пор почти до последнего времени работал на Луганском областном телевидении. Был и режиссером, и главным режиссером, сейчас преподает в Луганской академии искусств.

Я никогда не участвовал в художественной самодеятельности, собирался поступать в военное училище на летчика, но не получилось. Тогда брат посоветовал мне режиссерский факультет культпросветучилища. Я отнекивался, но он меня убедил, пообещав подготовить. Так что с его легкой руки началась моя творческая жизнь.

Я подготовил три произведения, читал, но не понял, что я читал и как. Потому что все было деревянным, зажат был. Стоял как кол. Но как-то поступил. Проучился два года не понял, что это вообще такое. Не цепляло. В 70-м году призвали в армию, причем я сам пошел, так как моих соседей уже забрали, а меня все не призывали. Полтора года прослужил в Баку, вернулся, но в училище возвращаться не собирался. Но меня убедили закончить учебу. Мне повезло, что я попал к Евгении Юрьевне Раппопорт, талантливейшему преподавателю, которая заставила меня понять, что есть актерское мастерство и как к этому надо относиться.

После окончания училища в 73-м меня послали руководить народным коллективом, который уже существует 25 лет в райцентре Новоайдарске. А у меня никакой практики, я не знал, что делать. И тут, к счастью, два актера из Луганского театра кукол уехали поступать в новосозданный Воронежский институт искусств. Меня и Семена Немировского, который проработал тоже немало в Сумском ТЮЗе, взяли на их место.

Что такое кукла, что такое кукольный театр — для меня это был вообще темный лес. Ну, видел несколько спектаклей, не больше. Мало того, мы должны были за три дня ввестись в спектакль и ехать на гастроли по пионерским лагерям. Опять-таки повезло, что труппа оказалась достаточно дружная помогли, рассказали, показали. А представьте: 5-килограммовую куклу держать на вытянутой руке. Тем более что я ростом выше среднего кукловода, так что приходилось еще и пригибаться. Моя первая роль — Медведь в спектакле «Песенка не для всех». Затем пошли другие роли, через год дали первую категорию. Тогда я начал что-то соображать.

Сумской период

— А как Вы оказались в Сумах?

— До Сум был еще Харьков. После двух лет работы я решил поступать в Харьковский институт искусств им. Котляревского. Поехал прямо с гастролей в Белгородской области. Хотя уже все конкурсы прошли, оставался один экзамен, меня прослушали, я досдал все, что нужно, меня приняли на второй курс факультета актеров театра кукол. А сюда попал опять же случайно, в 78-м, здесь театр разваливался. Его организовали в 1975 году на базе харьковских выпускников. Но началась какая-то катавасия, их осталось всего четверо. Главный режиссер приехал, попросил помочь. Мы, восемь человек, приехали восстанавливать… Причем опять за несколько дней до гастролей, ввелись по-быстрому в спектакль и поехали в Москву.

— Тогда же Вы стали выходить на сцену уже без кукол?

— Через год к нам приехал новый режиссер — Олег Когут. Он задумал то, чего не было нигде в Советском Союзе: работающие утром актеры-кукольники вечером выходят как драматические. Потихоньку-полегоньку стало получаться, и в 1981 году нас утвердили как театр для детей и юношества.

— Сложно работать в двух ипостасях?

— Особой сложности я не испытывал. Просто тогда нам пришлось нарабатывать репертуар. Мы играли по три спектакля в день и оставались репетировать до часу ночи, ночевали в театре. После спектакля нужно было отдохнуть часа два, потом переключиться и играть другой. Сложнее, когда постановки на разных языках.

Кроме того, когда мы переехали в нынешнее здание в 1980 году, мы же сами делали ремонт. Не все выдерживали, особенно новенькие.

Сложнее всего было, конечно, в 90-х. Спектаклей было мало, денег не платили, приходилось подрабатывать, тем более что сын учился в педуниверситете на коммерческой основе. Работал и заправщиком, и дворником, и грузчиком — там, где давали деньги. Я этого никогда не стеснялся: я же не воровал! Многие удивлялись, что заслуженный артист на заправке. А что делать?! Приходилось сутки там, потом трое суток в театре почти безвылазно. Многие так работали, за то время из театра практически никто не ушел. С 2000-х стало вроде бы настраиваться. Тогда я еще работал в школе № 29, которая создавалась как школа искусств как раз под меня. Учил ребят быть не так актерами, как людьми. Еще работал во Дворце детей и юношества с театром «Дзвіночок». Учил детей, ставил им речь.

— Вы ведь еще и режиссер?

— Да, единственный мой спектакль — «Коза-дереза». Мы были на гастролях в Болгарии, где я увидел, как два актера делают спектакль с рюкзаком, который трансформируется в сцену, стол и т.д. Подумал: а почему бы нет? Долго пробовали, переписывали, поставили в 1996 году. Вот с тех пор идет уже 15 лет. Но больше ставить не хочу. Мог бы, но у нас нет сейчас таких цехов, как раньше, — бутафоры, инженеры и т.д.

«Пипл не схавает»

— Любимый спектакль?

— Не бывает такого. Все они любимые. Даже если роль не нравится, я должен найти в ней такое, что может мне понравиться, и сыграть так, чтобы ее полюбили зрители. Если я буду отвергать роль, зрители сразу это увидят. Тут человека нужно убедить в своей искренности. Это не попса, которую «пипл схавает» — сюда ходит другой пипл, который не схавает.

— Кого Вы мечтали сыграть?

— Честно говоря, нет, не мечтал. Я могу мечтать, но это все пустое, потому что, повторяю, актер — это человек подневольный. Если режиссер видит актера в роли, тогда да. А самому напрашиваться — не по мне. Кого дадут, того и сыграю. Дедушку, медведя… Я, например, 20 лет играл мачеху в «Золушке». Все менялись, а я один оставался мачехой. При этом на фестивале ТЮЗов Украины в 1985 году получил приз за лучшую женскую роль.

— А что скажете о роли Деда Мороза?

— Плохо играть не могу сил не хватает, надо очень много энергии. Не вытягиваю уже. В театре все новогодние праздники играл, конечно, но по садикам больше не хожу. Ничего нового не придумаешь. Я никогда в жизни не работал Дедом Морозом по сценарию. Обычно приходил, а у них в сценарии: «Выход Деда Мороза». Выкручивайся сам.

— Что скажете о современном театре?

— То, что я вижу сейчас, это театр антрепризы. Люди ездят по городам и весям и зарабатывают деньги на именах. Играют кое-как, но выезжают за счет именно имен. Только одних я уважаю — это театр Бенюка и Хостикоева. На их постановки ходил с удовольствием.

— А что скажете об осовременивании классики?

— Не признаю. Может быть, я консерватор. Делают пускай делают. Но мне это не интересно. Хотя приходится играть. Я, например, до сих пор не знаю, почему в «Шельменко-денщике» я играю с одним рукавом. Мне никто не объяснил. Поэтому мне в этом спектакле выходить не совсем удобно, хотя я пытаюсь это делать. Людям нравится — я делаю.

— А как Вам молодое поколение? Есть перспективы?

— Туманные. Сейчас актерская школа слабая. Те, кто приходит в театр из института или училища с красными дипломами, ничего не могут показать. Нужна практика. Ведь самая учеба здесь — в театре, на сцене. Я когда учился, то меньше всего ходил на общественные дисциплины, а все время пропадал в театре. Нужно ходить на репетиции, на спектакли, учиться у тех, кто умеет. Вот сейчас собираются открывать театр в Шостке. А кто там будет играть? Местные? Справятся ли? Нужно в нашем Училище им. Бортнянского открывать актерский факультет, да так, чтобы преподавали в нем не теоретики, а практики, те, кто сейчас на сцене.

Кроме того, сейчас в Украине не осталось драматургов, которые пишут для детей. Нужны режиссеры, но они сюда не едут: им нужно платить, а откуда деньги?

— Кроме театра, Вы еще снимались для клипа группы «ЕТСЕТЕРА»...

— Да, пришли ребята, попросили — я снялся. Когда посмотрел, честно сказал им, что они сделали неправильно. Мы поговорили, я рассказал, как это я вижу. Не знаю, прислушались ли.

— Еще где-нибудь снимались?

— В прошлом году ко Дню пограничника ребята на «Академ ТВ» снимали небольшой фильм-хохму, пригласили туда. Сниматься понравилось, а как получился — нет. Мне вообще не нравится, как я получаюсь. Еще в детстве, не будучи актером, снимали нас, пацанов, для фильма «Почтовый роман». Но в фильм наша сцена не попала. Да я не очень-то и стремился.

— Вас как-то прослушивал Андрей Миронов?

— Да, было такое. Он приезжал в Харьков, когда я еще учился. Просил приехать к нему в Театр сатиры прослушаться, но я испугался. Может, и правильно сделал, потому что, во-первых, речь украинская, как бы там ни было. Сидел бы я там на задворках по сегодняшний день. Ну, десять лет можно было бы прожить на «Кушать подано». Да не люблю я, когда просматривают. Я и сам, когда к нам приходят новые актеры, стараюсь уйти, чтобы не смущать людей. Тем более что считаю: нужно просматривать актеров, когда они играют целый спектакль, а не готовят сценку.

— Куда Вас еще приглашали?

— В Харьков, Одессу, Луганск, Киев. Но мне здесь нравилось и нравится. Надеюсь, будет еще лучше.