К Международному женскому дню — интервью со следователем Сумского городского управления милиции Оксаной Новик.

НаСледственное 

— Ваш отец был милиционером. Решили пойти по его стопам?

— Да. Папа всю свою сознательную жизнь проработал в милиции, закончил трудовую деятельность в должности начальника уголовного розыска Сумской области в звании полковника милиции («Данкор» писал о Владимире Ильиче Новике в апреле 2009 года). Сейчас он на пенсии. Для меня работать в милиции — мечта детства. Всю свою жизнь я целенаправленно к этому шла.

— А мама кто по профессии?

— Моя мама — учитель географии. Последние несколько лет работает директором школы №6. По ее стопам пошла моя младшая сестра — она учится на факультете иностранных языков Сумского педагогического университета. Вот такая наша большая и дружная семья.

Под ее прицелом — бизнесмены, предприниматели, бухгалтеры

— Почему выбрали экономическую специализацию? Или в милиции не выбирают?

— Я начинала с общего криминала в райотделе. Потом появилась возможность перейти в экономику. Всегда хотела быть именно следователем: эта работа связана с интеллектом, она очень интересная. Расследуя каждое новое дело, приходится учиться, ты развиваешься. Здесь нет такого, что идешь по накатанной. Новые люди, новые моменты... У нас работа такая: век живи — век учись.

— Какие преступления чаще всего расследуете?

— Одно время было очень много дел, связанных с фальшивыми деньгами, мошенничеством. Сейчас больше — завладение и растрата чужого имущества, подделка документов. Контингент преступников соответствующий — предприниматели, бухгалтеры, руководители предприятий.

— Много ли женщин работает в следственном отделе?

— В нашем отделе мужчин и женщин — 50 на 50. У нас есть даже опера-женщины, и работают они на уровне с мужчинами. Женщина в милиции — сейчас распространенное явление и работает ничуть не хуже мужчины.

Мое личное мнение (не хочу обидеть сильный пол): бывают дела, с которыми лучше справляется именно женщина-следователь. Мы все-таки более контактны, можем расположить, разговорить человека. Вот  почему женщины-водители реже попадают в аварии, чем мужчины? Считается, что  они внимательнее, аккуратнее.

«Она меня побила»

— А как мужчины, которых Вы допрашиваете, относятся к тому, что следователь — женщина?

— Честно говоря, женщине трудней работать. В нашей практике имеет место такое явление, как жалобы обвиняемых. Понятное дело, никому не хочется «туда» (за решетку. – Ред.), вот и стараются себя обелить. Начинают писать, что, мол била-убивала,  - улыбается Оксана, - хотя, конечно же, ничего такого не было. По всем жалобам, естественно, проводятся проверки. И всем становится смешно: каким образом я могу запугать крепкого здорового мужчину?! А тем более чтобы я на него бросалась и избивала.

Вообще курьезы происходят довольно часто. Я только устроилась на работу. Помню, вызвала человека и стою, его жду. В это время подходит ко мне мужчина и начинает знакомиться: мол, ты чего сюда пришла? Я не отвечаю — он настойчиво продолжает выспрашивать. Я поднялась к себе в кабинет. Проходит несколько минут, мне звонят: «К тебе пришли». Спускаюсь вниз и понимаю, что именно этот мужчина пришел на допрос. У него началась почти истерика: «Какой ты следователь? Ты на следователя не похожа. Эта какая-то шутка».

Или вот был момент: меня перепутали с преступницей. Пришли мы на воспроизведение преступления (молодые девочки под видом работниц Красного Креста втирались в доверие к пожилым людям, а потом выносили из их квартир все, что можно было). Было воспроизведение, бабушка одна как бросилась на меня: «Ах ты такая-перетакая, ты украла!» Я говорю: «Это не я, я милиционер». А сзади меня стояла та девушка, которая ее обворовала. Она тоже блондинка, невысокого роста….

«Ах, какая женщина»

— Расскажите о самом запомнившемся деле.

— В 2010 году женщина очень привлекательной внешности втиралась в доверие к мужчинам и брала у них в долг деньги (суммы басно-словные там были), а потом не возвращала и говорила: «Я вас не знаю». Один из обманутых обратился в милицию, возбудили мы уголовное дело. Тут поступает новое заявление на эту женщину — от ее подруги, тоже о завладении деньгами. Проводим очную ставку — оказывается, наша потерпевшая была замужем за иностранцем, а обвиняемая отбила этого иностранца и вышла за него. Во время очной ставки я спрашиваю о деньгах, но женщин уже не интересовало, кто у кого забрал деньги, кто кому должен: две такие настоящие женщины сидели и делили иностранца, чуть ли не вцепившись друг другу в волосы. Это была самая долгая очная ставка за время моей работы… Закончила я расследование этого дела, направила в суд. Не помню, какое точно обвиняемой назначили наказание, но не лишение свободы. Ровно через год, примерно в такое же время, приходит снова ряд жалоб от мужчин именно на эту женщину. Мы встречаемся с ней. «Здравствуйте». — «Здравствуйте, я так рада Вас видеть!» Я у нее уже как личный, семейный следователь. Когда дело против нее опять направляли в суд, я спросила: «Надеюсь, больше мы с Вами не встретимся?» — «Через год увидим».

— А иностранец кому достался?

— В том-то и дело, что никому. Та женщина и ее подруга друг на друга иски гражданские подавали, а пока они судились, иностранец бросил и мою подследственную, и ее подругу.