В Сумской епархии отцу Сергию в управление достался отдел социального и тюремного служения. Его прихожане — заключенные тюрем и следственных изоляторов, больные СПИДом, люди, ведущие асоциальный образ жизни.

— Вы сами выбрали такую сферу деятельности или Вам поручили?

— Поручили. Владыка назначил лет восемь назад. Для меня это стало большой неожиданностью. Что я, еще пацан, смогу сказать этим людям?! Но владыка сказал: «Иди и молись, и все получится». Первым местом моей работы стал СИЗО, сейчас отвечаю за всех священников, работающих в тюрьмах области. Десятого мая будем освящать храм в Роменской исправительной колонии. Теперь храмы есть во всех тюрьмах.

— Как Вы думаете, заключенные на исповедях действительно раскаиваются или как на суде — чтобы скостили срок?

— Грех в православном понимании не просто преступление закона. Грех — это болезнь, некая метастаза, которая рано или поздно убивает человека. А исповедь и покаяние — это прежде всего лекарство, средство изменения человека. У большинства сложился негативный стереотип: пришел, изложил свои грехи, священник отпустил — и все. На самом деле это далеко не так просто, как в блатной песне: «Отпусти мне, батюшка, грехи…»

По-гречески покаяние — «метанойя» — «перемена образа мыслей», то есть переход из одного состояния в другое в душевном плане. Если такого изменения не произошло, это даже внешне заметно. Православные заключенные в разговоре не употребляют «фени», по-другому начинают относиться к своим сокамерникам. В тюремной среде это тяжело, но таких людей заключенные уважают за их убеждения.

— Как Вы думаете, почему в уголовной символике (например, на татуировках) так много крестов, распятий, церквей?

— На мой взгляд, здесь два решающих фактора. Первое — магическое отношение к религии, ничего общего не имеющее с православием. Это некий фетишизм, когда человек думает, что рисунок на татуировке ему помогает. Вторая причина уходит корнями в годы тоталитарного режима, когда репрессированное духовенство в ГУЛАГе содержалось вместе с уголовниками. Например, как появились в блатном мире четки? Оказывается, воры-карманники посчитали перебирание бусинок хорошей разминкой для пальцев и позаимствовали четки у священников и монахов.

— Совсем недавно Вы побывали в Москве на семинаре, где православное духовенство обсуждало методы работы с больными СПИДом. Почему возникла необходимость в таком семинаре?

— Совсем недавно (в Украине примерно в 2006 г., в России — 2007-08 гг.) Православная церковь выработала концепцию по отношению к больным СПИДом. Это и стало поводом проведения семинара. Ведущие специалисты Российской Федерации, занимающиеся проблемами СПИДа, отмечали положительное влияние священников на выход людей, больных СПИДом, из стигмы.

— В чем специфика отношений священника с больными СПИДом? Существует ли риск заразиться во время церковных обрядов?

— Ни священник, ни люди не подвергаются никакой опасности. Развенчание мифов — это тоже задача священника. Среди обывателей бытует мнение, что таких ВИЧ- инфицированных надо опасаться и сторониться. Миссия священника — объяснить, что эти люди даже в большей степени, чем кто-либо, нуждаются в сострадании и поддержке.
В Москве, например, есть несколько групп православных людей, живущих с этой болезнью, они регулярно встречаются, общаются, друг друга поддерживают.

— А в сумских храмах много таких прихожан?

— Есть отдельные люди с таким диагнозом, которые приходят ко мне лично и в другие сумские храмы. Большинство из них наркозависимы. Бывает, появляются и исчезают, потом снова приходят через какое-то время еще в худшем состоянии.

— А как Вы отвлекаетесь от работы? Есть ли у Вас хобби?

— Если приятное времяпрепровождение можно назвать хобби, то это чтение, встречи с интересными людьми, кино.

— Вы ходите в кинотеатры?

— Да. А что в этом удивительного?

— А как Вы стали священником?

— У меня дедушка священник, отец священник. Мне повезло родиться в семье, в которой я с детства видел, что выше, чем священник, нет ничего. Меня отец иногда брал с собой к умирающим. Уже тогда у меня сложилось понимание, что стать, например, космонавтом — это ниже, чем помочь больному в его смертный час.