В конце прошлой недели украинские СМИ распространили информацию о том, что из плена боевиков освобожден сумской волонтер. Интернет-издания ссылались на сообщение советника министра обороны Василия Будика на его странице в соцсети.

Сумские журналисты разыскали сначала маму «сумского волонтера», которая живет в Великой Писаревке Сумского района, а потом и самого Виктора Бондаренко, который сейчас проходит лечение в Сумской областной больнице. Действительно, после установления в Стаханове новых порядков т.н. ЛНР, мужчине довелось пережить много испытаний. Но, узнав со слов журналиста о том, что он, якобы «волонтер, освобожденный из плена, которого боевики заставили работать на зоне, где он был тяжело травмирован…», Виктор просто не знал, как реагировать.

- Откуда все это взялось? Да это какой-то бред сумасшедшего! – сначала он растеряно удивлялся, потом рассмеялся и согласился рассказать, как все было на самом деле. 

Правдой оказалось то, что Владимир Бондаренко 1969 года рождения, родом из Великой Писаревки Сумского района. Действительно на прошлой неделе украинские волонтеры переправили его в Сумы из "ЛНР". Действительно он получил тяжелую травму ноги, но совершенно при других обстоятельствах…

- Что у Вас с левой ногой? Видно, что она так распухла, что стала в два раза толще правой.

- Три перелома, а еще трещина была на колене.

- Расскажите все по порядку, как Вы попали в Стаханов, сколько времени там провели, что там делали?

- Я гражданский человек. Сначала я поехал в Киев на заработки, проработал там четыре месяца и весной решил поехать к сожительнице - в Стаханов. Это еще до войны было - в 2013 году.

А когда началась война, пошли обстрелы, Лена с матерью поехали в Россию, а меня оставили. Там три дома, вся детвора уехала (две дочки, два зятя и четыре внучки) - все уехали в Москву. А я остался за домами присматривать. Но они обещали меня оттуда забрать. Но в конце концов, она сказала, что денег нет, мол, живем мы тут не очень хорошо и не получается меня оттуда забрать. В общем, остались они все там без денег в нищете, в чужом доме.

Я по хозяйству что смог то и сделал - посадил картошку, помидоры... И ходил по шабашкам. Сосед попросил помочь разобрать дом, который он выкупил под разбор на дрова и стройматериалы. На первый день я разобрал одну стенку, на второй пришел посмотреть, что делать со второй. Я ее еще и пальцем не трогал. Все это было еще до очередного обстрела. Но когда все началось, стена упала от вибраций. Она меня полностью накрыла. Всего меня побило, переломало. Спасатели вытащили меня из-под развалин, приехала скорая помощь, забрали меня в больницу в Стаханове. Пока за свои деньги покупал капельницы, лекарства, меня лечили. Но как только деньги закончились, меня уже даже не кормили. Там уже ж никого не осталось. Мне давали только хлеб и сладкую воду раз в день. К больным солдатам приходили, пайки приносили, а мне ничего. Я говорил, мол, если ничего не делаете, то хоть домой отправьте. Они на «скорой» отвезли меня домой, а там некому за мной ухаживать. Соседка уехала к дочке, я там один. Меня привезли, в дом закинули, и я там лежал. Вода и сухари - все, что было. Я был лежачий, передвигаться не мог. К счастью, была низкая кровать и я мог сползать на пол и доставать некоторые продукты. У меня было такое сильное истощение, что я не мог подыматься на костылях.

- А своей сожительнице Вы не звонили и не говорили, в каком Вы состоянии?

- Я звонил, она сказала «подожди недельку, вторую». А я говорю: что ж мне ждать, если я тут лежу и из-под меня некому даже горшок вынести. Она обещала переслать мне деньги, когда получит, или поговорить со знакомыми своими, чтобы за плату кто-то хотя бы раз в день приходил и за мной смотрел. Но своих обещаний она не выполнила. Я так пролежал больше месяца. Борода у меня уже выросла. Когда соседка приехала от дочки, я ее попросил вызвать мне скорую. Они приехали, сказали, как я им надоел. Спросили: есть ли деньги? Сказал, что нету. Попросил хоть посмотреть, что у меня там под гипсом делается.

Привезли меня снова в больницу, смотрели на меня, как на врага. Вырезали окошко в гипсе, а там инфекция уже по всей ноге. Обрезали гипс выше, везде эти водянки. В итоге сняли весь гипс. Говорят: у него же денег нет, как его лечить? Медсестры решили мазать те водянки, чтобы присыхали и потом, сказали, куда хотите туда его и девайте. Водянки немного поприсыхали, но больше ничего они не делали. Из еды - только вода и хлеб, больше ничем не кормили. Пришла ко мне соседка моя и говорит, мол, ничем помочь не могу, если дома был бы, я тебе суп какой-нибудь принесла бы. Врачи сначала говорили, что выпишут и отвезут домой, а потом говорят: вон к тебе кто-то приходит, берите вызывайте такси и езжайте домой. А у меня нога не сгибается, как мне в такси?

- А что с ногой Вам говорили? Снимок делали?

- Да, сделали снимки, но мне их не показывали. Но они были, я за них заплатил. Шесть дней в реанимации пролежал, потом меня в палатку перевели, и я спросил: где мои снимки. А они говорят, мол, чего они тебя волнуют. А мне ж нужно знать, что там на самом деле, а не только по их разговорам. Они написали мне там историю болезни, заключения и выписали.

- А своей маме Вы звонили?

- Да. Я и маме жаловался, просил приехать, или передать что-нибудь. А она мне: «Я ж приехать не могу, мне на сам пропуск надо тысячу, а у меня таких денег нет». Ну никто ничем не мог мне помочь, и никто не взялся ничего мне передавать. А потом мать звонит и говорит, мол, она познакомилась с волонтерами и они обещали помочь меня оттуда вытащить. Прошла неделя, две, и мне позвонил человек, который пообещал на днях забрать. Но потом сказал, что у них машина поломалась, и вывезти меня не могут.

- Это уже были люди Владимира Рубана?

- Я не знаю их фамилий, только имена. И вот Вова позвонил, сказал, что машину отремонтировали и она меня заберет в 7 утра. Ну, я побрился, помылся, собрался. Приехала машина, запихали меня туда с горем пополам и повезли через блокпосты. Там меня пересадили в скорую, довезли до какого-то дома, покормили меня там, пересадили в другую машину и привезли меня к маме домой в Великую Писаревку. И тогда уже от мамы сюда в больницу. Вова пообещал помочь с лечением, чтобы оно было бесплатным. Сейчас у меня капельницы.

- Что наши врачи говорят Вам?

- Говорят меньше ходить, принимать лекарства.

- А какая перспектива?

- Без понятия.

- В СМИ появилась информация, что вы - волонтер. Откуда это могло возникнуть?

- Это все брехня. Никакой я не волонтер.

- А почему к Вам медики в Стаханове так плохо относились?

-  У меня прописка не та. У меня не луганская прописка, поэтому там совсем другое отношение к таким людям - и бандеры, и как только не обзывают. Даже когда на рынке проверяют документы. Глянули что прописка сумская, уже глаза такие. Сразу: «Почему ты здесь? Почему не воюешь? А я свое отслужил. Чего я должен воевать? И против кого? У меня дочь в Александровке проживает, а я должен против кого-то воевать?

- Там всегда было такое плохое отношение к «западенцам» и вообще к украинцам?

- Ну, перед войной - да. Говорили, мол, езжай к своим укропам, здесь тебе нечего делать.

- А к россиянам хорошо относятся?

- Нормально, как к братьям.

- А сейчас они понимают, что Путин их подставил?

- Понимают, что дальше будет еще хуже. Они будут брошенные и никому не нужные. Если россияне отступят, они к Украине уже никак не пристроятся.

- А сейчас - во время войны, Вы в Стаханове россиян видели?

- Конечно. Там и раненого в больницу к нам привозили. Когда ранили троих, одного в Донецк повезли, один по дороге умер, а третьего привезли к нам в больницу.

- А больницы загруженные ранеными?

- Да, солдатами забитые. Все вместе лежат - россияне и местные. Солдат очень много.

- А много там брошенных домов и что с ними происходит?

- Когда люди уезжают, их дома разграбляют, все вывозят. Даже из погребов все вытаскивают. Дома остаются пустыми. Перед моим отъездом три магазина в Стаханове за ночь вывезли и две квартиры.

- Интересно, как Вы с такой сожительницей познакомились?

-  Я с ней 12 лет живу. Мы здесь в Сумской области у мамы жили. А потом ее мама заболела, и мы поехали туда. Мы много раз расходились из-за ее мамы. А потом когда я денежку получил, она говорит: приезжай мать тебя пропишет в купленном новом доме. Я приехал, а прописки там вообще нет, потому что там дома неплановые. Но Лену она прописала с горем пополам, а меня нет. Из-за этого я здесь свой дом профукал. Он сейчас пустой стоит, документы на него не готовы. Он переходит к сельсовету вместе с землей. Но теперь я вернусь к маме, буду помогать ей. Мой дом, наверное, уже разграбили. А мама меня в своем доме в деревне прописала. Сказала, что перепишет его на меня и на брата моего.

- А кто Вы по профессии?

- Тракторист, водитель, сварщик, каменщик.

- А в Москву уже не собираетесь?

 - Я теперь из деревни никуда не собираюсь. Лена недавно позвонила, говорит, что я - шакал, мол, «я надеялась, что ты дом сохранишь, а ты…». А за то время, что я лежал в больнице, его уже начали растягивать. Когда приехал из больницы, вижу, что в доме уже лазили. Я ей звонил, говорил, мол, пока был в больнице, тут воровали. А она говорит, что я вру, что я все попродавал. А я куска хлеба не видел. И как я мог продать, если я из больницы не выходил?

- А продукты там можно было купить?

- Но там такие цены!.. Кило сала там 180-200 грн.!

- А как местные жители - довольны независимостью от Украины?

- Они не довольны, но «виноваты в этом «укропы». Все, что российское - хорошо, что украинское – плохо. Не любят там нашего брата.

Сигареты у них там все российские и без ценников. То же самое колбасы, сыры, консервы - все российское. Украинского там нет ничего. Еще они гривны в магазинах забирают, а сдачу дают уже русскими деньгами. Там ходят только рубли и доллары.  

- А сейчас Вы нуждаетесь в лекарствах или еще в чем-нибудь?

- Ну, там написали список лекарств, а мне не за что их купить. Денег нет. Мама приехала и говорит: не знаю, что делать.

- А кормят лучше, чем в стахановской больнице?

- Лучше. Здесь хоть картошка в супе плавает.

PS: Волонтеры, занимающиеся освобождением пленных подтвердили, что Бондаренко Виктор Николаевич 1969 года рождения значился в списках на обмен в качестве сумского волонтера. Они сказали, что данный случай вписывается в общую тенденцию, наметившуюся в последнее время – боевики, чтобы не отдавать военнопленных - украинских солдат и офицеров – включают в списки на обмен гражданских лиц. К примеру, в группе, переданной украинской стороне несколькими днями позже, оказалось больше половины гражданских.

Так что Виктору Бондаренко можно считать повезло. В противном случае с его травмой и отношением к нему стахановских медиков вряд ли пришлось ждать излечения. Теперь посмотрим, на что способна сумская медицина.