Наряду с мужчинами в армии служат и представительницы прекрасного пола. По данным на март этого года, из 56 тысяч женщин-военных, три с половиной тысячи офицеров. Одна из них — 31-летняя младший лейтенант Светлана Халимоненко, офицер пресс-центра управления оперативного командования «Север». Сейчас она находится в очередной командировке в зоне боевых действий, поэтому беседовать пришлось по телефону, пишут Факты.

«Пальцы примерзали к автомату, ноги в берцах растирала до крови»

— Светлана, как вы попали в армию?

— Я выросла в Глухове Сумской области. В семье никто никакого отношения к военному делу не имел. Об армии не думала никогда, хотя мне нравились женщины в форме — таможенники, полицейские, пограничники. Но мама запретила даже думать о такой стезе.

В итоге я выбрала журналистику. Окончила с отличием Сумской государственный университет и вернулась в родной город. Сначала работала пресс-секретарем мэра, потом меня избрали редактором городской газеты «Народная трибуна».

Однако, когда осенью 2015 года городским головой избрали Мишеля Терещенко, для нашей редакции начался сложный период. Город сотрясали скандалы, при этом главной проблемой почему-то считали газету. Я стала неугодной, меня называли «сепаратисткой», «диверсанткой», «шпионкой».

— Вы что, были сторонницей «русского мира»?

— Нет, конечно. Даже мыслей таких отродясь не было.

Я всегда говорила, что Глухов — мой самый любимый город, что оттуда никогда не уеду. И Украину всегда любила и люблю.

Просто новой власти нужно было на мое место посадить своего человека. Но это было сделано так грубо! Терещенко пришел ко мне и заявил, что я работать в редакции больше не буду. Но коллектив был несогласен с этим и начал борьбу. На протяжении девяти месяцев я ходила в прокуратуру, полицию, СБУ. В итоге всякими незаконными путями всех работников все-таки уволили, а редакцию ликвидировали.

Однако в жизни ничего не происходит просто так. Когда я осталась без работы (к тому же меня предупредили, что вообще будет сложно хоть куда-то трудоустроиться), с фронта в Глухов возвратился 16-й отдельный мотопехотный батальон. Несколько волонтеров, в том числе и я, поехали познакомиться, угостить ребят, поинтересоваться, что им нужно. Комбат Олег Громадский, узнав о моей истории (шуму действительно было много), предложил: «А давай-ка к нам в армию».

Один из главных аргументов, почему я согласилась, — что пригласили работать в пресс-службу, то есть по профессии. А я ведь всегда хотела попасть в зону АТО в качестве журналиста. В общем, это был шанс круто изменить свою судьбу.

— А что родители сказали?

— Мама страшно переживала. Но я человек упрямый. Да, могу спросить совета, выслушать мнение знакомых, друзей, родственников, но все равно сделаю по-своему. Так что просто поставила маму перед фактом. А с папой в ту пору были немножко разные взгляды. Но потом он поменял свое отношение к ситуации и стал поддерживать меня.

— С чего для вас началась армия?

— Сначала все было жестко. Отправили в «учебку» в Полтаву. Мы вставали где-то в половине шестого, в шесть выходили на зарядку, независимо от погоды. А это было в начале зимы… Бесконечные построения (однажды посчитала, что за день было 19 построений), занятия, тренировки, стрельбы. Пальцы примерзали к автомату, ноги в берцах растирала до крови. В казарме около ста девушек, а это просто невыносимо.

— Не было желания все бросить?

— Нет. Я по характеру боец, если берусь за дело, довожу его до конца. Больше было тяжело морально, чем физически.

В батальон вернулась связисткой. В августе 2017 года первый раз поехала в АТО.

«Представляла наши позиции как один большой дом, в котором можно переходить из комнаты в комнату»

— Какие самые первые впечатления от увиденного?

— Когда привезли под поселок Крымское Луганской области, мне казалось, что я попала в какой-то фильм ужасов. Расположились в заброшенном и раскуроченном пионерлагере. Вообще никаких условий. Но мы как-то умудрились облагородить комнатки, чтобы было где спать, мыться и готовить еду.

Очень хотелось не увидеть, а услышать войну. Мне сказали: «Подожди, вечером начнется». И на самом деле где-то в шесть вечера раздались орудийные раскаты. Знаете, я поначалу долго не верила, что война — вот она, буквально за несколько километров. 

В мои обязанности входило сопровождение журналистов на линию фронта. Так что выезжала непосредственно на передовую… Вскоре как-то привыкла.

Если в первые выезды боялась и мало что понимала, потом представляла наши позиции как один большой дом, в котором можно переходить из комнаты в комнату.

— В каких-то серьезных переделках доводилось бывать?

— Слава Богу, нет.

Правда, запомнился один обстрел. Вечером нас предупредили, чтобы мы были наготове быстро убежать в подвалы, которые находились на территории этого лагеря. Мы с подругой легли спать одетыми, бронежилет стоял рядом. Каждый «бах» — и ты уже готова сорваться с кровати. Мы практически не спали. В какой-то момент встали, вышли на улицу, наблюдали огневые залпы в стороне. До утра как-то спокойно переждали.

— У вас есть семья?

— Нет. Если бы я была замужем, наверное, муж сюда не отпустил.

Если говорить об отношении к женщине в армии, то все зависит и от коллектива, в который попадаешь, и от твоего характера и поведения. Слабые женщины нуждаются в какой-то защите, а более стойкие могут самостоятельно решить многие вопросы, причем лучше и эффективнее, чем некоторые мужчины.

Что касается бытовых проблем, разумеется, условия здесь не такие, как дома. Не хочу никого обидеть. Но может приехать какая-то дамочка и возмутиться: «Как я буду мыться? Здесь же спать невозможно!» А нам порой приходилось мыться и холодной, и дождевой водой. И ничего страшного не случилось, волосы не выпали… Ко всему можно привыкнуть.

«В армии меняется мировоззрение, у нас иные ценности, иная система координат. Всегда говорю, что армия — это другая планета», — cчитает Светлана Халимоненко 

— Вы красивая женщина. Наверняка вам оказывают знаки внимания.

— Расскажу, какими специфическими они бывают на фронте. Однажды на День святого Валентина коллеги, военные журналисты, мне подарили… творог и букет петрушки со словами: «Чтобы ты была здорова».

А мои друзья, снайперы из родной 58-й бригады, когда я останавливалась у них в гостях, всегда меня баловали — каждое утро угощали кофе с сыром. И не было ничего вкуснее! Как-то я приехала к ним вечером накануне 8 Марта. Заказала один-единственный подарок — жареную картошку. В армейских столовых ее не готовят, поэтому для нас это просто деликатес. Скажу, что это был самый запоминающийся подарок в женский день.

«Время на войне идет очень быстро»

— Сейчас проходит разведение войск. Многие ребята-фронтовики категорически против этого, а как реагируют в армии?

— К сожалению, нам неизвестно, о чем говорят в Париже, Берлине, Минске или Брюсселе. Как в обществе, так и в армии каждый имеет право на свое мнение. Конечно, я могу повторить банальную фразу, что армия вне политики, что мы выполняем приказы, и вообще отказаться комментировать этот вопрос. Но выскажу свою точку зрения. Сейчас политическая ситуация в стране изменилась. Возможно, изменились какие-то внешние векторы. Но ни в коем случае ни мы, военные, ни политики, ни общество не должны говорить ни о примирении с врагом, ни о сдаче позиций. За возвращение наших земель украинский народ уже заплатил очень высокую цену.

Да, обстановка в стране накалена. К сожалению, накалена она и в армии, это не секрет. Главное сегодня — сохранить единство, которое было у нас в первые годы войны, и не расшатывать страну изнутри. Потому что врагу это только на руку. В Кремле будут аплодировать от радости, если мы здесь начнем грызться друг с другом.

— Война неминуемо когда-то закончится. Уже думали, чем станете заниматься после нее — останетесь в армии или бросите все и с радостью будете растить детей, варить борщи и встречать мужа с работы?

— Когда я начала служить, не думала, на сколько все затянется. Подписала контракт на три года. Потом, когда получила офицерское звание, без раздумий подписала еще на пять лет. С каждым годом все больше и больше втягиваюсь в эту работу.

Когда, например, езжу в отпуск, очень часто ловлю себя на мысли, что не понимаю окружающих, а они — меня. Я по-другому на все смотрю. Даже когда просто хожу по городу, иногда ощущаю себя немного некомфортно, если сижу в кафе — вспоминаю тех, кто на фронте. А некоторые не знают, что там делается, и не хотят знать.

В армии меняется мировоззрение, у нас иные ценности, иная система координат. Всегда говорю, что армия — это другая планета.

За первый год я успела побывать в трех «учебках», проехать Украину с запада на восток. Мне казалось, что прошло лет пять, поскольку было очень много событий, эмоций и переживаний. Время на войне идет очень быстро.

— Вы ежедневно на вечерних брифингах информируете о том, что произошло на фронте за сутки. Приходится сообщать и печальные новости…

— На протяжении дня собираем информацию. Прежде чем выйти перед телекамерой, с коллегами всегда обсуждаем ситуации, в которых были раненые или, к сожалению, погибшие. Для нас это не просто сухая статистика, ведь многих ребят могли знать лично.

Для меня шоком стала смерть комбрига 128-й бригады Евгения Коростелева (12 ноября Коростелев подорвался на взрывном устройстве в районе поселка Новотроицкое Донецкой области, спустя неделю он умер в больнице. — Авт.). За два дня до этого я с ним виделась на позициях. Он что-то рассказывал, показывал журналистам… До конца верила, что он выживет…

— Что можете сказать об обеспечении армии?

— С питанием все нормально. На передовой гостей всегда накормят. Очень люблю поесть на «передке». Там все вкуснее, правда. Продуктов хватает, поэтому ребята часть их нередко отдают в школы, садики, жителям прифронтовых сел.

Армия постепенно переходит на систему питания по натовским стандартам. К сожалению, не все подразделения успели это сделать. Сейчас этот процесс заморозился, но будем надеяться, что он возобновится.

С материальным обеспечением вообще никаких проблем. С медикаментами тоже вроде порядок. Не слышала, чтобы солдаты жаловались.

— Вас послушать, так вообще все замечательно.

— Это часть моих служебных обязанностей — пиарить Вооруженные Силы. И я их выполняю с удовольствием. Если ты жалуешься, тебе не место здесь. Выбирай другую профессию.

— Наверняка вы часто общаетесь с местными жителями. Их взгляды как-то меняются?

— Помню, как ездила в Зайцево в прошлом году. Меня ведут по улицам, где много разбитых домов, и показывают: «Вот здесь живет дед-сепар. Он собирает информацию и передает на ту сторону».

Увы, там еще много тех, кто долго будет находиться под гипнозом российской пропаганды. Однако многие уже приходят в себя и начинают понимать, что натворила Россия на Донбассе.

Мы часто ездим по школам. К сожалению, порой в глазах некоторых детей видим равнодушие. Те, кто живут на мирной территории, не понимают, что такое война. Чем дальше от линии фронта, тем сложнее доказывать нашу правоту. А в прифронтовых селах люди очень боятся возобновления боевых действий.

— Не жалеете, что пришлось проходить через лишения, на которые обрекли себя добровольно?

— Никогда ни о чем не жалею. Это мой выбор.

Если сравнить мою жизнь до армии и сейчас, найдется немало плюсов. У меня появилось очень много новых знакомств, много новых друзей, новые возможности испытать себя, в том числе и в профессии. Я служу в армии воюющей страны. А это совершенно другие риски и вызовы, с которыми, уверена, мы справимся.

Напомним, участниками боевых действий на Донбассе стали более шести тысяч украинских женщин-военнослужащих.

Ольга БЕСПЕРСТОВА, «ФАКТЫ»