Кто ищет, тот всегда найдет

— Почему Вы заинтересовались темой Великой Отечественной?

— Она мне интересна и близка с детства. Многие мои родственники воевали — и по линии отца, и по линии матери. Один дед вернулся с фронта в 1944-ом, другой прошел всю войну да и после войны служил до 1947 года. Все братья, что у одного деда, что у другого, погибли.

Я получил историческое образование в нашем педагогическом университете, и после окончания учебы мы с товарищами решили заняться поисковой деятельностью. В 2004 году создали поисковый отряд «Гвардеец». В 2005-ом мы произвели первое захоронение бойцов, обнаруженных в окрестностях с. Железняк, а 22 июня 2011 года — на сегодня последнее.

— Расскажите подробнее о результатах.

— Всего на территории Сумской области нами обнаружено более 320 бойцов, включая погибших в концентрационном лагере для военнопленных, располагавшемся в Сумах на территории школы №8. Все они преданы земле со всеми почестями, их захоронения документально оформлены. Из них около полутора десятков — именные (удалось установить имя бойца), а у троих удалось найти родственников. Причем все три бойца оказались украинцами — двое (в том числе и погибший в концлагере) из Полтавской области, один из Бурынского района. И что интересно: во всех трех случаях удалось разыскать племянников погибших. Они присутствовали при захоронении.

Мы сотрудничаем с музеями учебных заведений — передаем им экспонаты.

— Места поиска вы определяете по картам?

— Карт как таковых нет. Тактические карты находятся в Центральном архиве в Подольске, они не опубликованы (за исключением очень незначительной части, и то нашей территории почти не касающейся). Серьезным историкам неинтересно, как протекали боевые действия, к примеру, в окрестности с.Нижняя Сыроватка. Это не их масштаб. А для поисковиков эти карты самые интересные, т.к. там обозначены позиции конкретных рот и батальонов, по ним можно проследить динамику наступления или обороны. Хотя для поисковиков и без карт не составляет труда определить, где шли бои.

Его защитна гимнастерка…

— Когда Вы начали заниматься реконструкцией?

— Со студенческих лет начал собирать форму, снаряжение, предметы быта, дающие представление о том, как жили люди накануне и во время войны. В 2006 году впервые принял участие в международном фестивале «Даешь Киев!». А уже с 2008 года мы участвуем там своим сумским коллективом — сводной группой реконструкторов поискового отряда «Гвардеец» и военно-исторического клуба «Час». Мы регулярно участвуем в мероприятиях Сумского краеведческого музея, посвященных памятным датам Великой Отечественной войны, проводим лекции для школьников. Надеваем форму, берем снаряжение, макеты оружия, показываем и рассказываем что и как.

— Что в вашем арсенале самое ценное, редкое, примечательное?

— Важно не путать: мы не коллекционеры, наша цель — участие в тематических военно-исторических мероприятиях. Каждая вещь в отдельности не представляет большой ценности, а комплект в целом стоит немало — и в историческом плане, и в материальном. Чтобы его собрать, потрачена масса усилий. Два с половиной года ушло на сбор минимального комплекта, чтобы допустили к участию в мероприятии в Киеве. Лет семь я этим занимаюсь, но не берусь утверждать, что могу представить исчерпывающий образ солдата определенного исторического периода. Это процесс бесконечный: все время что-то меняется на более аутентичное, редкое, лучшее.

— Вас интересуют только оригинальные вещи?

— Есть форма оригинальная, а есть новоделы, т.е. копии. Визуально 99 процентов людей не отличат одно от другого. Как правило, униформу-оригинал не носят на мероприятиях. К примеру, довоенная гимнастерка стоит дороже хорошего представительского костюма. Такой вещи место в коллекции, но уж никак не на поле «боя». Это сродни собиранию монет: ведь никому не придет в голову рассчитываться в магазине старинными монетами. Оригинальные вещи могут служить образцом для пошива копий. Снаряжение (подсумки, ремни, котелки, ложки) процентов на 50 — оригинал. Кстати, оригинальный котелок у меня появился только недавно, до этого пользовался таким же, но выпуска послевоенных лет.

— Существуют ли в Сумах места, где можно купить оригинальные вещи военного периода или заказать копии?

— Такие вещи можно встретить на барахолках у бабушек, которые понимают, что продают что-то военное, но не знают, что именно. В других городах есть специализированные торговые точки, вокруг которых формируется круг общения по интересам. В Украине, Беларуси, России есть мастера, занимающиеся пошивом формы периода Великой Отечественной войны.

Часть несложных вещей мы изготавливаем самостоятельно. Получается и дешевле, и интересней. Стараемся придерживаться официальных описаний (тексты приказов относительно обмундирования сейчас уже известны, есть иллюстрированные справочники). Понятное дело, ни в чем не используется синтетика и пластик.

— С местными продавцами антиквариата общаетесь?

— Нет. Во-первых, зачастую они не знают, что продают, являясь обычными перекупщиками. Во-вторых, цены ломят такие, что легче поехать в Киев и там купить.

— Как вы «вооружаетесь»?

— Есть два варианта: для очень умелых — сделать самим «модель» (по-другому это и не назвать) либо купить готовое изделие (что гораздо предпочтительнее). На рынке Украины уже давно представлен такой товар, как массогабаритное оружие — внешне оригинальное, но приведено в негодность для стрельбы боевыми патронами. Раньше оно было более или менее доступно по ценам, сейчас подорожало — от 1,6 тыс. грн. за автомат ППШ, 2,5 тыс. грн. за винтовку Мосина, 2,8 тыс. грн. за винтовку СВТ, до 9 тыс. грн. за пулемет Максима. Это за самые ходовые образцы, а некоторые раритетные и коллекционные могут стоить даже десятки тысяч долларов, но нас они не интересуют, т.к. мы представляем среднестатистический образ солдата. Нам нужны макеты не для коллекции, а для дополнения образа.

— Вы знаете, что представляет собой «максим», некогда подаренный Юрием Луценко студентам СумГУ?

— Это массогабаритный макет, изготовитель — Балаклейский ремонтный завод. Это настоящий пулемет Максима, но приведенный в небоевое состояние.

Военно-полевые действия

— Насколько популярны реконструкции боев Великой Отечественной войны в Украине?

— В Украине есть два больших показательных международных фестиваля, которые проходят под Киевом — ко Дню Победы и Дню освобождения Киева, куда собираются участники со всей Европы. Съезжается до тысячи человек. В этом году участвовали даже японцы. Кульминация фестиваля — реконструкция боя по заранее спланированному сценарию.

Сейчас почти в каждом украинском областном центре (кроме Сум), а часто даже в районных центрах и поселках проводятся реконструкции боев по освобождению данного населенного пункта. Например, в Конотопе побывали мы уже четвертый раз. В этом году в реконструкции участвовали представители России, Беларуси и Австрии. Две недели назад наши хлопцы ездили на реконструкцию в райцентр Зеньков Полтавской области. Сумчане были в числе реконструкторов, отобранных для участия в столичных парадах ко Дню Победы и Дню освобождения Киева. Принимали участие в масштабных мероприятиях в Одессе, Харькове, Бресте (на территории Брестской крепости), в международном фестивале в чешском городе Летовице.

— А в Сумах организация подобного мероприятия возможна?

— Мы выступали с инициативой, но в этом деле должна быть поддержка властей. За полгода до мероприятия вроде бы соглашаются, но в конечном итоге все отменяется.

— Теперь этот парад оценивается неоднозначно…

— Все однозначно! Только надо определиться: либо ты воюешь, либо сдаешься...

Шла война. Стоял вопрос существования государства. Есть документы, есть объективно существующие факты, подтверждающие, что у немцев не было иллюзий в отношении населения на оккупированных территориях: какую-то часть оставили бы для обслуживания, а остальных уничтожили бы.

— Как вы себя позиционируете в современном политическом раскладе?

— Мы вне политики. У нас в клубе есть красное полотнище, но это не значит, что все мы являемся убежденными коммунистами. Это все равно что наших коллег по увлечению, занимающихся темой вермахта (а такие в Сумах тоже есть), считать приверженцами национал-социализма. В гипотетическом случае, если бы эти «немцы» оказались в 1941 году, они, естественно, пошли бы воевать на стороне Красной Армии. Ничего удивительного нет, что им интересна история сильнейшей армии первой половины XX века, которая смогла поставить на колени всю Европу.

— Чья униформа дороже?

— Немецкая. Можно и советскую форму довести до уровня немецкой по стоимости, если покупать все самое дорогое. Но немецкая сложнее, требует других, очень специфических, материалов, и, как правило, реплики (копии) изготавливаются за границей. Все немецкое, включая макеты оружия, дороже. Если винтовка Мосина стоит 2,5 тыс. грн., то макет карабина Маузера — от 7 тыс. грн. А не купил карабин Маузера — тогда какой из тебя «немец»?

Еще о немцах

— Вы участвовали в раскопках немецкого кладбища при военном госпитале, находившемся в Сумах на территории Ильинской церкви. В чем состояла ваша работа?

— Вопросом обнаружения и перезахоронения останков немцев занимается «Фольксбунд» (Народный союз Германии по уходу за воинскими захоронениями). Мы там участвовали как волонтеры — копали ямы, доставали останки, складывали в пакеты, описывали личные вещи (их почти не было, в лучшем случае — жетон и остатки обуви), грузили в транспорт и отправляли в Харьков.

Так как это захоронения умерших в госпитале, насмотрелись на следы работы медиков — ампутированные ноги, руки, вскрытые черепные коробки. Ничего интересного с поисковой точки зрения. Это же не полевой поиск, где интересно восстановить, как боец погиб, разобрать ситуацию боя…

А тут ряды, бери лопату и копай. Хотя работа осложнялась большим слоем строительного мусора. Сверху земля, а потом слой из кусков бетона, битого кирпича, арматуры, а уже под ним немцы.

— А идентификация останков?

— Они уже идентифицированы. Есть план кладбища — с указанием количества могил в каждом ряду и кто где похоронен. Иногда возникали вопросы: а это кто такой? При нас звонили в Харьков и в течение часа сообщали фамилию, имя, звание, год рождения и место гибели. В 41-м — начале 43-го у немцев было все четко, а потом чем дальше на Запад, тем бардака больше — ситуация, обратная нашему 41-у году.

— На территории Ильинской церкви священники не разрешили проводить раскопки. Ситуация с тех пор не изменилась?

— Подробностей я не знаю, но, судя по всему, договориться так и не смогли. Хотя, по моему мнению, если бы разрешили, ничего страшного не произошло бы. После завершения работ все рекультивируется. Сейчас уже не скажешь, что там рядом кто-то копал.