Супругам трудно в это поверить, но с тех пор прошло полвека. Уже третье поколение семьи Сницар лечит сумчан.

Этим летом известная в украинской медицине семья отпраздновала не только золотую свадьбу, но и 50-летие начала трудовой деятельности основателей династии.

Династии, как правило, появляются в семьях, где люди увлечены своей профессией. Олег Петрович и Светлана Георгиевна именно такие. Он сделал больше 9 тысяч операций и более чем в 20 тысячах ассистировал. Сначала работал врачом-урологом Сумской областной больницы, а с 1974 года и по настоящее время трудится в горбольнице № 1.

Светлана Георгиевна с 1977-го по 1994 год занимала должность заместителя заведующего облздравотделом. Она и сейчас помогает коллегам в организационно-методической работе. Сын Андрей — главный врач Сумской областной клинической инфекционной больницы им. Красовицкого. Дочь Татьяна — врач-дерматовенеролог, вместе с мужем, врачом-урологом, трудится в Харькове. Внучка Наталья — врач-инфекционист, внук Георгий учится в медуниверситете, внуки Виктор и Константин пока школьники, но уже мечтают о медицине.

В интервью «Данкору» Светлана Георгиевна рассказала, как складывалась их дружная семья, и поделилась рецептами семейного благополучия.

Он и она

— Почему вы стали врачами? Были ли до вас в ваших семьях медики?

— Трудно объяснить почему. Нас тянуло к этой профессии, хотя врачей ни у меня, ни у него в семье не было. Мой отец был военнослужащим, прошел всю войну. У Олега Петровича отец тоже военный, погиб под Каневом в первые месяцы войны. Мать с Олегом на руках шла пешком под Умань к родителям, чтобы оставить у них сына. Все время оккупации ей, как жене политработника, пришлось скрываться.

— Как вы познакомились?

— Познакомились в Черновцах, когда учились в мединституте. Меня туда судьба занесла из Киева, он приехал из Умани. Он говорил, что меня заприметил еще на первом курсе. Но я его на младших курсах не помню. Нас было 320 человек на курсе!

Я вообще зубрилка по натуре. Первые три года совершенно ничем не занималась, кроме учебы. Нам с подругой некогда было обращать внимание на другую часть человечества. Тогда все было строго — бантики, косички. Помню: в школе одна девочка рано начала встречаться с ребятами, обрезала косы, так ее перед всей школой на линейке отчитывали. Были совершенно другие нравы. Кино — это максимум, что мы могли себе позволить.

На четвертом курсе, когда начались клинические кафедры, нас поделили на группы по 12 человек, и мы со Сницарем оказались в одной группе. Наши фамилии были последними в списке, и, когда делили студентов для курации больных, мы попали в пару. Вот так и познакомились.

Он приходил ко мне, и мы писали истории болезни пациентов. Он рекомендовал мне не обращать внимания на парней, которым я нравилась, но сам знаков внимания не оказывал. Мы просто дружили. А на 8 Марта на шестом курсе решили пожениться. На майские праздники поехали в Киев знакомиться с моими родителями. А летом в красивом загсе на Печерском расписались. Все было очень скромно: скромное платьице, скромное застолье примерно на 12 человек (моя и его родня, соседи).

— Медовый месяц у вас был?

— В медовый месяц мы поехали на работу в Нововолынскую больницу, куда нас направили по распределению. 1 августа 1962 года я, страшно волнуясь, со справочником на коленях начала прием больных, а муж отправился в хирургическую ординаторскую. В первый же день его повели в операционную. «Мне в операционной бывает плохо», — по пути доверился он доктору. «У тебя не будет времени падать в обморок. Ты думай только о том, что должен делать», — бодро посоветовал опытный врач. Но в то же время тайком попросил сестру стоять рядом на подхвате. Придя вечером домой, я нашла записку «Ура! Я выстоял!».

Жили мы в одном из больничных помещений. Это была комнатка, разделенная простынками на две части. По ту сторону жили молодожены из Львова. Из мебели в комнате было две кровати, у каждой по тумбочке и электроплитка для приготовления пищи.

Проездом в Африку

— Как вы оказались в Сумах?

— На Волыни мы прожили три года. Через четыре месяца работы хирургом Олегу Петровичу предложили специализироваться на урологии. Потом была ординатура в Украинском институте усовершенствования врачей в Харькове, где мы изучали французский язык и готовились к работе в Африке. До загранкомандировки нам надо было где-то полгода перекантоваться. Харьков у нас ассоциировался с бешеным темпом и неустроенным бытом. В Сумах нам предложили квартиру, и мы поехали на один день посмотреть город.

Я жила в Тбилиси, Сухуми, Вильнюсе, Каунасе, Киеве, Черновцах и не привыкла к маленьким городкам. Вышли мы из поезда, смотрим — вокзал, посадка деревьев и… кладбище. Это произвело угнетающее впечатление. Потом осмотрелись: чистый, милый городок. И самое главное: когда мы сели отдохнуть на автобусной остановке у памятника Шевченко, увидели, что пассажиры в ожидании автобуса стоят в очереди; через первую дверь заходят только мамы с детьми. Такой порядок меня поразил. Через месяц мы приехали в Сумы. А за рубеж так и не попали — родилась дочь, детей с собой взять нам не разрешили, а оставить их бабушке не решились.

— Вы были заместителем заведующего облздравотделом. Как Олег Петрович относился к тому, что у жены должность выше?

— Помню, было 12 марта — день рождения сына. Я у плиты, готовлю. Ожидается полкласса гостей. И тут звонит заведующий облздрав­отделом Николай Михайлович Пшеничный: «Приходите, надо временно подменить заместителя начальника».

Месяц работаю, второй… Я не хотела оставаться в этом пекле — ведь у меня двое маленьких детей. Тогда меня начали обрабатывать в обкоме. Пришла домой расстроенная, даже всплакнула. Муж говорит: «Думаю, тебе надо идти. Мы поможем». И все перестроились. Дети сами стали готовить еду. Я раньше девяти вечера дома не появлялась, да еще с кучей бумаг. Я по сей день благодарна своей семье за поддержку. Лишь однажды муж сказал: «Ты все рабочие проблемы оставляй, пожалуйста, за порогом». Я все поняла и старалась себя сдерживать.

Я очень рада, что Олегу Петровичу на работе сделали такой праздник в честь 50-летия. В то время многие врачи получали правительственные награды, а мне было как-то неудобно внести предложение о его кандидатуре.

— По отзывам подчиненных, Вы были требовательным руководителем. А дома с детьми Вы тоже были строгой?

— Ну не без того, чтобы обнять, расцеловать. Но не могла переносить кляксы в тетрадках, неровный почерк. Приду, проверю уроки, и если что-то не так — переписывай. И я об этом не жалею. Мы приучали своих детей ничего не делать тяп-ляп и на первое место ставить дело, а потом развлечения.

Мы и друг другу не позволяли расслабляться. Если проанализировать нашу жизнь — это сплошная гонка. Мы постоянно торопились. Не заметили, как выросли дети, потом внуки. В голове не укладывается, что нашему сыну в следующем году будет 50 лет!

— Вы хотели, чтобы дети стали врачами?

— Мы не навязывали. Но, что скрывать, рады, что они последовали нашему примеру. С дочерью неожиданностей не было. А вот с сыном другая история: до последнего момента мы были уверены, что он поедет в Москву поступать в Бауманское училище. И вдруг на выпускном в числе трех лучших учеников ему дают слово, и Андрей заявляет, что будет поступать в Харьковский мединститут. Мы с мужем в недоумении переглянулись. Утром спросили: «Ты серьезно?» С одной стороны, нам было приятно, с другой — занервничали. Когда Андрей был маленьким, муж иногда брал его на работу. Через окошко сын смотрел, как работает отец в операционной, и рисовал его. Но говорил, что врачом быть не хочет, потому что видит, как это тяжело.

— Были несбывшиеся мечты и жалеете ли об этом?

— Я жалею о том, что не получилось из нас научных работников. В свое время я отказалась от предложения заниматься патгистологией (исследование клетки — это так интересно!) в Харьковском институте дерматовенерологии и затем в Киевском институте урологии, где мужу предлагали работать на кафедре малой урологии.

— Вы и Олег Петрович охотно делитесь с молодыми коллегами профессиональным опытом. Расскажите о секретах семейного благополучия.

— Современная молодежь быстро женится. Только заиграли гормоны — все начинает развиваться очень стремительно. У нас же отношения были хорошо выстояны. Мы поженились, хорошо зная друг друга, изучив характер, привычки. Я не говорю, что перед свадьбой надо три года встречаться, но знать друг друга необходимо.

Я не смотрела только на внешность. Он завоевал меня личными качествами. Вообще, я не люблю мужчин-болтунов. Мне нравятся сдержанные, уравновешенные, кто держит слово. Он и сейчас немногословен, но если сказал, то слово держит. Когда такой человек говорит, к его словам прислушиваешься.

Помню, наша группа собиралась у моей подруги, у которой была огромная квартира, а мама — в командировке. Конечно, ничего такого, разве что могли себе позволить бутылку вина. Напечем оладий, сделаем винегрет. Предел мечтаний — жареная картошка. Так вот, он всегда придет на кухню: «Давайте, девчонки, помогу».

Не надо мелочи возводить в степень

— В жизни были всякие перипетии, как у всех. Но главное — не надо делать волны там, где для этого нет оснований. Не надо мелочи возводить в степень. Нынешняя молодежь чуть что — «Все, я ухожу»! Уйти проще всего. Раз ушла, два ушла... Жизнь так не сложится.

Женщины ошибочно считают, что мужчины такие же, как они. Ничего подобного! У мужчины своя генетика, и с этим не поспоришь. Мужчина по натуре — лидер, он хочет чувствовать себя хозяином, чтобы последнее слово было за ним. В добрачный период он терпит женские капризы. Когда загс остается позади, природа начинает расставлять все на свои места. А женщины продолжают пребывать в конфетно-букетном периоде. В то время как надо набраться мудрости и перестать требовать от него слишком много. Если видишь, что мужу что-то не нравится, не раздражай его, не добивайся своего. Все равно, кроме конфликта, ничего не будет. Я сама на этом спотыкалась.

По ребенку в семь лет уже видно, что из него вырастет, а в 20-24 года человек давно сложился. Не надо пытаться перестроить его под себя.

Мы — семья со старыми взглядами. Например, не бывали в отпуске друг без друга, всегда вместе, всегда с детьми. Я 16 лет проработала дерматовенерологом в кожвендиспансере. Подозревать, выявлять — моя профессия. При всей моей подозрительности я ни в чем не могу упрекнуть супруга: он либо мне не изменял, либо делал это так, что я даже не заподозрила. Конечно, лучше не бегать на сторону (это я, как дерматовенеролог, говорю), но если даже увлекся кем-то, свою вторую половину надо уважать. Будет уважение — будет и все остальное.