Своими впечатлениями о войне, службе в миротворческой миссии и украинцах в ней Вадим поделился с читателями «Данкора».

И вновь продолжается бой

- Доводилось ли Вам участвовать в боевых действиях?

- Наверное, вы видели по телевизору репортажи о захвате здания суда в косовском городе Митровице в марте этого года. Тогда впервые за всю историю миссии ООН в этой стране погиб миротворец, украинский солдат спецподразделения «Беркут»… Это было 17 марта.

Накануне из офиса ООН поступил риквест – сообщение о спецоперации. В нем не было речи о каких-либо боевых действиях — готовилась обыкновенная операция по обследованию здания суда, которое 16 марта захватили сербы (суд располагался на территории, где живут сербы, а все судьи там были албанцами, сербы захватили здание суда и заблокировали работу судей). С утра спецподразделения должны были оттуда вывести сербов, а после мы (меня туда направили командиром кинологической группы) должны были обследовать здание на предмет взрывчатки, оружия. На этом спецоперация должна была закончиться. Но вышло все иначе. 17 марта – день траура у сербов: несколько лет назад в этот день албанцы вырезали жителей одного села. Этого, по всей видимости, не учла ООН, запланировав провести в такой день операцию по освобождению суда. Спецподразделения стали выводить сербов из здания, арестовывать их. Другие сербы вышли поддержать соотечественников, окружили суд. Началась заворушка. Поджигали машины, автобусы, стреляли из автоматов. Как только началась потасовка, я дал команду кинологам войти в здание суда и не выходить оттуда, поскольку в такой ситуации должны работать уже военные. Практически двое суток мы были окружены. Потом снайперы все же стали «снимать» сербов, инициировавших конфликт, пришли танки ООН и нас освободили.

Ожидание смерти подобно

- О стрельбе в Косово я узнала от соседки, — вспоминает супруга Вадима Лариса. — Она вбежала ко мне и говорит: «Ты видела, что в Косово творится?!» Я стала звонить мужу, но связаться с ним удалось лишь к вечеру на следующий день. Как потом выяснилось, на территории конфликта специально глушились все звонки, сообщения. Это были самые страшные дни в моей жизни, недаром говорят: ожидание смерти подобно. Потом дочка позвонила мне (она была в гостях у бабушки): «Мама, я тут новости смотрю, а папа живой?» — «Живой!» – «А почему ты плачешь?» — «От радости плачу, что живой».
Моя свекровь до сих пор не знает, что ее сын побывал на войне. Ей 83 года, мы боялись ее волновать. Сказали, что Вадим уехал в длительную командировку в Бельгию… Вернулся полностью седым.

Украинские кинологи — лучшие в мире

- Вадим, до откомандирования в Косово Вы работали начальником областной кинологической службы милиции. Хорошая должность, более-менее спокойная работа.
Почему решили поехать в Косово?

- Руководитель из Киева настоятельно предложил поехать посмотреть, как работает полиция за рубежом. Он считает, что каждый начальник кинологической службы должен побывать в Косово, увидеть работу собак в боевой обстановке. Там было довольно много немцев, французов с собаками. Но кинологическое подразделение, так называемое К-9, специализирующееся на поиске взрывчатки, оружия, полностью было укомплектовано украинцами. Специалисты ООН, перед тем как заключить договор с Украиной, побывали во многих странах мира и пришли к выводу, что украинские кинологи – лучшие в мире.
Всего в Косово было 180 украинцев, 40 — в кинологическом подразделении и 140 «беркутовцев».

- Из Сум с Вами много людей служило?

- Сумчан было только двое — я и один «беркутовец».

О недостатках и достоинствах украинских миротворцев

- Вы работали с полицейскими из многих стран. В чем мы отстаем от них? Чего не хватает украинской милиции?

- В первую очередь материальной базы. Чтобы наши руководители не боялись: если спалят колеса БТР, то придется из своего кармана платить за них. У поляков сожгли машину, они ее в сторону отставили — и все, даже не задумались об этом. А наши прежде всего думали о сохранении техники. По оборудованию мы тоже отстаем. Так, пластиковые щиты у европейских подразделений прорезинены в несколько слоев, а наши с алюминиевыми стояли, которые легко пробиваются. То же касается и автомобилей.
Польские миротворцы ездят на «нисанах», даже у местных косовских полицейских «хундай» и «фольксваген гольф», а мы выезжали на спецоперации на УАЗах — "таблетках" и "козлах".

Обмундирование украинских миротворцев украинское. Конечно, оно лучше, чем обычное милицейское, но по сравнению с экипировкой миротворцев из других стран хуже. Вот после приезда в Косово министра Луценко нашим беркутовцам закупили берцы американские, они намного качественнее украинских.

- А в чем мы лучше зарубежных миротворцев?

- У нас больше опыта в подготовке личного состава. Украинцы слаженнее работали. В выполнении приказов нам не было равных. Как только начались боевые действия у здания суда, румыны свернулись и ушли, а наши стояли. Только замена производилась: раненых выводили из строя и ставили других на их место.

Водители наши лучше. На одном из тренингов у нас был спор с косовским полицейским по поводу управления УАЗом. Тот говорит: «Да я специалист, на любом авто проеду». Сел и на вторую передачу переключиться не смог. Это говорит о классе украинских водителей: мы можем ездить на всем, что движется.

Пресс-досье: Вадим Борисович Киричек родился 10 февраля 1966 года в Макеевке Донецкой области. В 80-х вместе с родителями переехал в Сумы. Окончил Сумскую среднюю школу №10, машиностроительный техникум. С 1985 по 1988 служил при генштабе Военно-морского флота. После службы в армии окончил Сумской государственный университет по специальности "инженер-механик". В 2006 году получил второе высшее образование в Харьковском университете внутренних дел. В правоохранительных органах с 1993 года. Начинал экспертом в ГАИ, затем 10 лет проработал следователем в отделе по расследованию ДТП. С 2004 года — начальник кинологической службы Сумской области. Подполковник милиции. Женат. Супруга Лариса – помощник начальника линейного отдела милиции на ст. Сумы по связям с общественностью и СМИ. Вадим и Лариса воспитывают 10-летнюю дочь.