Слишком много "вещдоков", слишком много следов – Боинг, десять тысяч трупов и пару миллионов беженцев не спрячешь в подвалах зданий ФСБ и ГРУ в Москве.  Нельзя пускать туда, на место преступлений в Украине, ни украинцев, ни пиндосов.  И это – очевидно.

Надо заметать следы, или просто никого не пускать.  Или заметать следы, или никого не пускать.  Мантра.  Иначе – Гаага.

Осенью 1999 в России взрываются жилые дома, и на этой волне террора Путин становится президентом России.  Роль ФСБ в инциденте в Рязани 22 сентября 1999 года была очевидна уже тогда.  И тогда же начинаются странные смерти некоторых людей, которые требуют расследования – смерти от "неизвестных причин и болезней".  Александр Литвиненко и Юрий Фельштинский публикуют несколько глав из своей книги "ФСБ взрывает Россию" – публикуют в спецвыпуске "Новой газеты" 27 августа 2001 года.  Потом, первое полное издание, будет опубликовано в 2002 году, а второе, с дополнительными документами – в 2007 году, уже после смерти Александра Литвиненко.

Путину и Ко. нужно заметать следы.  И для этого – убивать.  Убивать тихо, секретно, "неизвестными болезнями".  Иначе – Гаага...  И те, которые уже убиты, они умерли от "неизвестных болезней", когда отказывают внутренние органы, выпадают волосы...

Юрий Щекочихин начал задавать вопросы как раз по этой теме взорванных домов, и умер после скоротечной болезни 3 июля 2003 года, в возрасте 53 лет.  По утверждениям заместителя главного редактора той же "Новой газеты" (где Щекочихин работал журналистом) Сергея Соколова, Щекочихин "за две недели превратился в глубокого старика, волосы выпадали клоками, с тела сошла кожа, практически вся, один за другим отказывали внутренние органы".  Такие смерти в России не расследуются.  Но произошло кое-что другое, что вскрыло способы умерщвления людей наследниками ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ – Путиным и его подельниками из ФСБ, из этой экстремистской и террористической организации.

1 ноября 2006 года в Лондоне Александр Литвиненко идёт на встречу с двумя бывшими коллегами из ФСБ.  В тот день он выпил чай со смертельной дозой радиоактивного полония.  Двадцать два дня спустя он умер.  Убит он был по приказу российских властей, поскольку пересёк несколько запретных линий, выдвинув обвинения напрямую против Путина.  Вот как это было, и раскрыть это преступление было непросто.  Очень непросто!  Можно сказать, произошла случайность – везение.  Хотя, в демократическом обществе, в государстве с институтами и процедурами, с нормальными правоохранительными и прочими органами – едва ли это можно назвать чисто везением.

Литвиненко почувствовал себя плохо всего лишь через несколько часов после встречи в баре отеля "Миллениум" с Андреем Луговым и Дмитрием Ковтуном – двумя бывшими российскими ФСБшниками, которых он считал своими деловыми партнёрами, даже друзьями.  

Он поступил в госпиталь на севере Лондона 3 ноября c рвотой и острыми болями.  Он рассказал врачам о подозрениях, что его отравили, что замешаны российские спецслужбы.

Сначала к делу подключили местных полицейских.  Однако вскоре об этом деле узнал глава (!) контртеррористического (!!) подразделения лондонской полиции Питер Кларк.  У Литвиненко были некоторые симптомы радиоактивного отравления.  Он начал терять волосы.  Однако когда врачи принесли счётчик Гейгера, результат был отрицательным.  Он, очевидно, был серьёзно болен, однако никто не мог понять, чем именно.

Через две недели после поступления в больницу Литвиненко на скорой помощи в сопровождении полиции был доставлен в клинику при Университетском колледже в центре Лондона в отделение интенсивной терапии.  У него было катастрофически мало лейкоцитов.  Выглядело так, будто его иммунная система разрушалась.  У него также были симптомы острой недостаточности костного мозга.  Литвиненко стали готовить к пересадке костного мозга, однако его состояние продолжало ухудшаться.

Профессор Амит Натвани, специалист по болезням крови, был одним из ключевых членов команды, лечившей Литвиненко.  "Его внутренние органы отказывались работать один за другим.  Началось с печени, затем очень быстро отказали почки и затем сердце.  Мы торопились, пытаясь выяснить причину, однако некоторые другие органы также были поражены", – говорит Натвани.

Спустя 18 дней в больнице его болезнь оставался такой же непонятной, как и в самом начале.  Было принято решение пойти на крайнюю меру – образцы крови и мочи послали в секретный центр ядерных исследований в Олдермастоне в Беркшире.  Учёные этого центра наиболее известны работой с ядерным оружием, однако они согласились провести экспертизу для поиска источника радиоактивного отравления.  Сначала они воспользовались методом гамма-спектроскопии.  При этой технологии образец помещается в сосуд с очень чувствительным детектором радиации.  Затем в нём создается вакуум, и детектор даёт данные о присутствующих в образце радиоактивных веществах, производящих гамма-излучение.  Каждому радиоактивному элементу соответствует уникальный сигнал на определенном уровне подачи энергии.  Результаты были отрицательными.  Тем не менее, учёные заметили слабые следы радиации иного типа.

По чистой случайности другой учёный, который раньше участвовал в разработке атомного оружия, услышал разговор специалистов об этих результатах.  Он немедленно узнал в этом следе излучение полония, который использовался в качестве важного компонента ядерного заряда.  Неожиданно всё встало на свои места.  Стало ясно, почему радиационное отравление не смогли найти в больнице.  

Для полония-210 характерно сильное альфа-излучение, но он едва ли вообще излучает гамма-частицы.  Вот почему счётчик Гейгера в больнице ничего не показал.  Счётчики Гейгера определяют только гамма-излучение, а его действительно не было.

Полоний-210 – очень сильный излучатель альфа-частиц.  Он излучает большое количество энергии, но лишь в ограниченном пространстве, поскольку альфа-частицы легко блокировать, например, бумагой или кожей.  Полоний смертельно опасен и, если он попадает в организм, он начинает убивать клетки и ткани.

Александр Литвиненко выпил отравленный чай во время встречи в лондонской гостинице Millennium.  ФСБ его убивала изнутри.  После того, как Литвиненко выпил отравленный чай 1 ноября, пути назад не было.  Это был смертный приговор.

Последствия для общественного здравоохранения были масштабными.  Это было равносильно радиационной атаке на столицу Британии.  Правительственный отдел по защите от радиации собрал кризисную группу из 20 учёных.  Они работали всю ночь.  Как они могли проверить, было ли заражение?  Как насчёт докторов, медсестёр, семьи Литвиненко, его дома?  И как насчёт сотен людей, с которыми он контактировал за последние три недели?  Кризис разрастался с огромной скоростью.

В Олдермастоне тем временем началась работа по подтверждению находки полония-210.  Они протестировали более крупный образец мочи с помощью особого вида спектроскопии, созданного специально для определения альфа-излучения.  К утру 23 ноября у них были готовы результаты:  полоний-210, подтверждено.  В тот же день Александр Литвиненко умер.

Для полиции этот случай в одночасье превратился в расследование убийства.  На пике развития этим делом занимались более 100 детективов лондонской полиции.  Если бы Литвиненко умер на неделю раньше, это так и осталось бы "необъяснимой смертью".  В действительности, радиоактивный след вёл через весь город и дальше.  "Фонило" буквально всё, где ранее находились Луговой и Ковтун – гостиницы, рестораны, самолёты, на которых они прилетели в Лондон.

Было ли причастно к этому российское государство?  Орудие убийства – полоний 210 – производится только в одном месте, в объёмах, использованных для убийства:  в российском военном ядерном реакторе на заводе "Авангард" возле города Саров. 

В 2000 году друг и со-автор Александра Литвиненко Юрий Фельштинский спросил знакомого отставного генерала ФСБ, что ожидает Литвиненко.  Генерал ответил:  "Литвиненко совершил предательство, и в нашей организации за это положено наказание смертью…  Его никогда не оправдают и никогда не простят.  Если бы я встретился с ним в тёмном месте, я убил бы его своими руками".

Взорвали дома и убили сотни людей – и далее заметали следы.  Отравили Щекочихина, заметая следы.  Отравили Литвиненко, заметая следы.  Но тут "не на тех напали", "англичанка подгадила".

Сбили Боинг – и далее заметали следы.  Убили 10 тысяч человек на востоке Украины – заметали следы...

Бывшего главу московской антидопинговой лаборатории Григория Родченкова независимая комиссия Всемирного антидопингового агентства (WADA) обвинила в уничтожении 1 тыс. 417 допинг-проб.  После этого он уехал в США, сразу вслед за своим заместителем Тимофеем Соболевским, и стал сотрудничать с WADA, дав интервью и показания, а также предоставив тысячи документов.

При поступлении на работу в лабораторию Григорий Родченков подписал документ о сотрудничестве с ФСБ – ему было присвоено кодовое имя Куц.  Он должен был отчитываться перед своим куратором из спецслужбы, и отчёты потом поступали более высокопоставленному сотруднику ФСБ.  Наиболее часто в лаборатории бывал сотрудник ФСБ Евгений Блохин.

ФСБ участвовала в подмене проб на Олимпиаде в Сочи.  В лабораторию Блохин попадал под видом водопроводчика – официально он работал на компанию "Билфингер", обслуживающую здание.  У комиссии есть показания очевидцев, которые рассказали, что видели Блохина в лаборатории по вечерам, когда другие сотрудники уходили.  Родченков также показал его фотографию, сделанную в лаборатории.  Кроме того, по словам Родченкова, он встречался с высокопоставленными сотрудниками ФСБ до и во время Игр, где обсуждалось применение