На благо будущего, в котором на польскую колбасу никто и не взглянет, будущего, в котором картофель на рынках по гривне продавать станут, чудесного, светлого будущего, в котором мы прекратим тащить из-за рубежа эшелоны с мумифицированными, замоченными в смертельно опасном химическом растворе яблоками и грушами. 

Но не пашут многочисленные патриоты на благо родины. И дело не в том, что пашни отсутствуют. Гораздо предпочтительнее патриотам кажутся общие разговоры о стране. А лучше всего о любви к стране говорить на столичных каналах телевидения и со страниц столичных газет. 

Предпочитается реальной пахоте показная любовь к родине. Любовь вообще не имеет четкого объяснения, потому украинцы, как ярчайшие представители славянской расы, пользуются расплывчатыми терминами, обозначающими абстрактную любовь. В чем она измеряется, эта любовь, какой мерой патриотизм взвесить? 

Напялили вы свои вышиванки, отрастили чубы, нарядились в шаровары и, размахивая желто-синими стягами, изображаете из себя страстных любителей родины, при этом в ваших родных селах – разруха.

Там нет воды, газа, а электричество включают по часам. 

Там – натуральное средневековье, зарытое в ворох лохмотьев, выглядывает из угла мазанки щербатыми проклятьями столетних старух. 

Молодежь там если и осталась, то превратилась в насквозь пропитанную спиртом и анашой деградирующую массу. 

Там разрушено все, что только можно разрушить. Вы утверждаете, будто это советская власть постаралась, а мне кажется, что советской власти сильно помогла власть «обновленной» Украины. Кто бы ни разрушил и ни убил село – какая разница? Вы-то – здесь, в Киеве! Вы-то не на пашне, не в покосившемся, продуваемом со всех сторон коровнике, не среди утомленных, обезумевших от своего существования доярок. Вы-то издалека свою родину любите. 

В Киеве с флагами вышагиваете, с памятниками Ленину боретесь, совершаете героические поступки в виде нападения на толпы таких же бездельников, вышагивающих с флагами другого цвета. В чем выражается ваша любовь в своей стране? В постоянных выступлениях по радио и на телевидении? В отказе общаться с оппонентами, разговаривающими на русском языке? В шароварах патриотизм ваш? 

Когда меня знакомят с людьми, произнося фразу наподобие «он из Ровно – сейчас живет в Киеве, борется за Украину», я практически всегда задаю встречный вопрос: «А Ровно уже стал частью Европы?» Я что-то не заметил. В биографиях всех окопавшихся в столице патриотов имеются населенные пункты, до которых из Киева три дня и три ночи ходу на арабских скакунах. 

Многочисленные университеты столицы забиты патриотично настроенной молодежью со всей Украины. 99% выпускников этих вузов домой не вернутся. Формулировка отказа возвращаться всегда одна – «жизнь в Киеве несравнима с жизнью ТАМ». После такого объяснения молодым людям следовало бы помалкивать о любви к стране, к «истокам», молчать в тряпочку о «национальном самосознании», о «славном прошлом» и о построении грандиозного будущего. 

Но не желают помалкивать. Начинают учить коренное население столицы уму-разуму. Я, оказывается, должен разговаривать на неродном для себя языке, а засыпать практически обязан под неродные мне народные песни. Мне под народные песни все чаще приходится не засыпать, а просыпаться. Часа так в 3 ночи. Под балконами пьяными голосами патриоты выводят нехитрые куплеты фольклорных шедевров прошлого. Сохраняют устную культуру предков, так сказать. 

«В Киеве у молодого человека больше возможностей самореализоваться». Согласен. Отчасти. Потому что под словом «самореализация» каждый подразумевает свое. Если мы говорим о деньгах, то быстрее заработать их можно здесь. Офисный бездельник получит в Киеве зарплату, равную двум-трем зарплатам труженика села. При этом селянин создает реальные блага, а КПД «работы» многих компьютерных трутней равен нулю. 

Дабы не утрировать и не стричь всех поголовно под одну гребенку, замечу – многие приезжие работают весьма усердно. И пока эти люди не начинают разглагольствовать о любви к родине, выглядят они вполне терпимо. Конечно, истерические пивные гулянки граждан, политкорректно именуемых сегодня «офисными работниками» (во времена моей юности их называли «сельскими жлобами»), не оставят равнодушным ни одного киевлянина. 

Но и эти бьющие бутылки, испражняющиеся по углам и обрыгивающие древнейший город скоты считают себя патриотами. Истинными патриотами. Они приходят на патриотические концерты, слушают выступления патриотических рок-групп, в едином порыве патриотического экстаза поют патриотические песни и после концерта производят мочеиспускание на булыжные мостовые Киева и бьют тару о стены памятников архитектуры. Это те самые вандалы, которые сползаются к памятнику канонизированному Шевченко, приносят крупные охапки цветов и благоговейно, как от иконы, пятятся, дабы не повернуться к каменному кобзарю спиной, не обидеть изваяние. 

Слезливая, хриплая, истеричная любовь к портретам Тараса, к абстрактным рушникам, песням, обычаям и калине, к украинскому селу и земле умещается в чубатых головах с полнейшим нежеланием в этом селе работать, в презрении к исторической родине, к месту, где родился. 

В Верховной Раде географически представлена практически вся страна. Люди, наделенные колоссальными полномочиями и безграничной властью, должны бы были, по идее, построить «социализм на местах». Какое право имеет Борис Тарасюк макроэкономически вякать о сильной Украине, если в его родном поселке Романов Житомирской области люди с безнадеги вешаются? 

Какое право имеет Олесь Доний (официально – «уроженец Киева», типа киевлянин), отрекшийся от исторической родины и перетащивший всех родных в столицу, вообще рот раскрывать для произнесения фраз о любви к Украине? Ты от села отрекся, от земли и пашни открестился. Чур меня, чур ваше село, не знаю я ни пасеки, ни свинарника. Вот его слова: 

«Ну, не знаю я села, не був я ніколи в житті на пасіці й не годував ніколи хряків».

Почему не кормил, Олесю? Потому что нос морщил, отказываясь ездить к маминому папе Панасу в село? Потому что комплексами по поводу происхождения задавленный, ты вытравил из биографии сведения о месте рождения родителей? 

Вот презрительные рассуждения Олеся о приезжих в Киев:

«Нещодавні вихідці з села, що надійно застовпили будівельні майданчики та міліцейські будки».

Вскользь так. Опустил. Макнул в дерьмо. 

А вот подчеркивание своего статуса «настоящего киевлянина»: 

«Усвідомив себе українцем у середніх класах школи, але в моєму середовищі – вдома, у школі, у дворі (я народився і все життя прожив у Києві) ніхто не розмовляв українською».

Отчего так? Ты дружил не с детьми таких же переселенцев, а выбирал исключительно «коренных»? Что лежит в основе мелкого предательства, отречения от родного села в угоду неродной, но уже столичной Борщаговке? А ничего не лежит. Это простая гонорливость вчерашнего жителя провинции, гнилым ветром занесенного на властный Олимп улицы Грушевского. Ветер на Грушевского занес, но от привычек не откажешься, да и гены берут свое. 

Помню свое личное общение с Олесем Сергеевичем. Этот государственный муж заставил себя ждать более часа. Ожидал я его в стенах комитетов Верховной Рады, устроившись на удобном кожаном диванчике в коридоре. Мимо проходили известные деятели, говорили «Добрый день!», кивали. А Доний, приехав, не только не извинился за задержку, он не поздоровался, даже не взглянул в сторону человечка, на встречу с которым припозднился на час. Все, что это мурло соизволило выдавить:

– Що там? 

А потом зарядил мне Доний сумму за проведение благотворительного концерта, целью которого должны были стать средства на покупку онкологического оборудования для миллиона больных раком соотечественников. Я встал и ушел. А махровый жлоб, пропагандирующий любовь к Украине, остался сидеть, окруженный патриотическими плакатами и книгами. 

Все тот же Доний на днях высказался против установления уголовной ответственности за ведение игрового бизнеса. Плевать патриоту на сотни тысяч одержимых, больных лудоманией сограждан, ему до лампочки горе матерей игроманов. Это любовь к Украине в действии. Это характеризует как данного вышиванкового патриота, так и всех подобного рода индивидуумов лучше любых лозунгов. 

В кого ни плюнь из патриотов – попадешь непременно в уроженца села или в отпрыска уроженцев села. При этом никто из вчерашних селян не начал масштабную реформу сельского хозяйства. За 19 лет в аграрном секторе было уничтожено все, что досталось от «ненавистного советского строя». 

Никто из власть имущих не сделал реальных шагов для того, чтобы люди не бежали из умирающих, агонизирующих сел. Никому не приходит в голову направлять миллиарды одолженных, проедаемых и разворовываемых долларов на периферию. Болтовня о превращении Украины в «великую аграрную страну», все эти билборды с абсолютно бессмысленными лозунгами «продуктивное село» – пыль, пустой звук, ложь и лицемерие. Было бы желание – была бы настоящая реформа, были бы большие (не средние, не «достойные» – большие) зарплаты труженикам сельской местности, были бы огромные инвестиции. И плодородная земля нашей страны сделала бы Украину богатой, по-настоящему независимой... 

Практически каждый приезжающий в Киев остается здесь навсегда. Каждый второй из остающихся начинает горлопанить о своей любви к Украине и носить вышиванку по праздникам. Каждый первый из горлопанящих, осев в столице, начинает идеи всеобщей любви к стране двигать в массы. 

Спросите человека, рассказывающего вам о любви к Украине – что сделал лично он на его исторической родине для того, чтобы место, где он родился, стало лучше. И если патриот ничего вам не ответит, скрывшись за пеленой общих фраз, спокойно пошлите его на три буквы...