По сценарию — милиция, «скорая» и прочая чехарда.

Как журналист, я имела право присутствовать при подсчете голосов. Решила поехать в один из сумских ДК (название и фамилии персонажей не указываю, потому что здесь главное — культура выборов). Там с утра толпились какие-то «пацаны», а значит, была вероятность «карусели». За несколько минут до окончания голосования зарегистрировалась на участке. Тут же дежурила Таня Репина из «Панорамы».

Все было тихо, пока я не достала фотокамеру, чтобы фиксировать происходящее. Выполняла свою работу ( ч. 3 ст. 26 ЗУ «О печатных СМИ в Украине»). Но вспышка фотоаппарата пробудила вспышки негодования у членов избирательной комиссии и наблюдателей. Их гнев достиг апогея, когда я указала им на нарушение: секретарь комиссии покинула избирательный участок во время подсчета голосов. Тут же комиссия бросила подсчет, иде фикс стало вытурить меня с избирательного участка. 

«Открываем вторую серию нашего многосерийного собрания»

Итак, все началось с фотосъемки. «Кто вам дал право снимать?!», «Даже не спросили моего согласия», «Я запрещаю меня фотографировать!», «Кто это вообще такая?!» — по очереди и все вместе стали возмущаться присутствующие на избирательном участке. Остальные стали требовать мое удостоверение, хотя я предъявляла его главе комиссии при регистрации. Показала еще раз. Но допрос об основаниях для съемки продолжался. Мой ответ «На осно-вании законов» подействовал, как красная тряпка на быка. «Ты смотри, умная нашлась! Права она тут будет качать!» — и это говорили люди, которым доверили работать при формировании главного законодательного органа страны…

«Прежде чем вы заснете, извольте дать мне справку, тряпка»

И тут секретарь избирательной комиссии подныривает под ограждение территории избирательного участка — полосатую ленту. Я обратила на это внимание главы избирательной комиссии: «Покидать избирательный участок во время подсчета голосов — разве не нарушение? Прошу зафиксировать!» Но вместо фиксации и глава, и члены накинулись на меня, утверждая, что секретарь уходила по уважительной причине: одному члену комиссии — молодой девушке — стало плохо, а секретарь якобы оказывала помощь. Мой вопрос «Разве нет порядка оказания медпомощи в таком случае, без покидания участка секретарем?» растворился в криках комиссии: «Да что это такое?! Давайте ее удалим с участка!» И тут понеслось: «Кто за удаление журналиста?.. Единогласно». — «Спасибо. Будьте любезны в письменной форме, с обоснованием».

«Лена, не огорчай папу. А то врежем»

Дружно взялись за изучение Закона «О выборах». Спустя минут двадцать приносят «Акт о выявлении официальным наблюдателем нарушения ЗУ «О выборах народных депутатов Украины», в соответствии со ст. 78 п.9 п.п.6 этого Закона. Графу «на избирательном участке №…» заполнить автор забыл, зато очень подробно описал допущенные мною «нарушения»: «громко себя ведет», «употребляет еду»! Это, наверное, про мой кофе из термоса. Ну, извините, минералкой и соком избирательная комиссия не угощала. Хотя пить-есть на участке законом не запрещено. «Разговаривает по мобильному телефону». Естественно, сообщала редактору о первых результатах голосования, как, впрочем, и большинство присутствующих, своему «руководству». Ну и напоследок: «Мешает вспышкой фотоаппарата во время подсчета голосов»! Простите — «мыльница» без вспышки не снимает в помещениях. Впрочем, ЗУ «О выборах», как и ЗУ «О печатных СМИ» не запрещают использовать вспышку — хоть со студийными софт-боксами снимай! Кроме того, я, оказывается, настаивала на «неоказании (подчеркнуто) медицинской помощи представителю УИК, которому стало плохо». Последнее, наверное, выражалось в том, что я обратила внимание прибывших на место милиционеров на тот факт, что никто так и не вызвал «скорую» девушке, которой якобы cтало плохо. К счастью, хоть после этого «скорую» вызвали. 

«Куда вы тащите муравьеда, родственница дипломата?»

Получив из рук главы комиссии акт о якобы нарушении мною законодательства, я сообщила, что считаю его неправомерным, и не пожелала покинуть избирательный участок. Реакцией на это стало демонстративное швыряние на стол пачки бюллетеней членом УИК, сопровождавшееся нецензурной бранью. Однако нецензурщину никто из членов комиссии не расслышал. «Я интеллигентный человек и ничего подобного не слышала», — уверяла меня и вызванную мной милицию дама, действительно интеллигентного вида, которая через некоторое время, несмотря на свою внешнюю солидность, словно ребенок в яслях, корчила мне рожицы.

«Во дает, начальник отдела насекомых!»

Сообразив, что удалить меня с участка по «Акту официального наблюдателя» не получится, комиссия снова погрузилась в штудирование Закона «О выборах», напрочь позабыв о лежавших на столе и до сих пор не посчитанных бюллетенях. Спустя еще какое-то время комиссия «сочинила» протокол (!) итогового заседания избирательной комиссии, единственным вопросом повестки дня которого стоял не подсчет голосов… а удаление журналиста с избирательного участка. Моей реакцией соответственно стала просьба зачитать решение «итогового заседания комиссии» на диктофон перед видеокамерой.

«Уйди отсюда, труба! Уйди!» 

Комиссия, в свою очередь, второй раз вызвала милицию, надеясь, что прибывшая оперативно-следственная группа нарушит закон, выдворив меня с участка. Не получилось. «Да что мы, 25 человек, одну журналистку-провокаторшу выгнать не можем?!» Начались звонки. «Возьмите трубочку», — протянул мне свой мобильный глава комиссии. На проводе была коммунистка Наталья Дейниченко. Я объяснила, что произошло. Разговор безрезультатный. Другой член комиссии подключил тяжелую артиллерию: «Поговорите». На этот раз вещал Юрий Перепека (депутат-«регионал»), но и это должного эффекта не возымело. Вся эта канитель длилась часа два, если не больше. 

«Это лирическое отступление надо бы кончать»

После безрезультатных вызовов милиции, консультаций с юристами (очевидно, партийными) и попыток воздействовать на меня посредством депутатов городского совета, к счастью, комиссия решила-таки приступить к исполнению своих обязанностей — подсчету голосов.

Как и положено по сценарию, один из членов комиссии посреди подсчета засопел, а его сосед к нему присоединился. Остальные также проявляли признаки засыпания. «Полусонные мои, собрание стихийно продолжается!». Подсчет голосов затянулся до начала пятого. Чтоб не заснуть, вышеупомянутый нецензурщик каламбурил, оглашая названия партий и кандидатов в перекрученном варианте: «Ноги вперед», «Вила» и т.п.

Под конец и вовсе разнервничавшись, он заявил, что вызовет и меня, и мое начальство в другое место и «там с нами поговорят». Как у Рязанова: «Мы с вами поговорим завтра в другом месте и на другом уровне».

Ну что ж, до новых встреч!