– Расскажите, почему вам так и не дали в США политическое убежище?

– Ни о каком убежище не могла идти речь до тех пор, пока я бы не снял обвинения, которые выдвинула против меня Украина. Я понимаю, что Америка не могла переступить закон ни на йоту!

– Среди обвинений, выдвинутых против вас, упоминалась фальсификация выборов президента. В частности, случай, когда студентов заставляли показывать преподавателям бюллетень после голосования с пометкой возле фамилии Януковича.

– Да ну! Кому из студентов я давал команду показывать бюллетень?! Мир же не без дураков! Если бы не было дураков, то не было бы умных, не с кем было бы сравнивать.

– Тогда вспомним такой случай. Во время выборов 2002 года у нас в "Украинской правде" публиковался материал "У Щербаня был свой Мельниченко" с распечатками телефонных разговоров, где вы отдавали команды подчиненным, какие результаты должны быть по итогам голосования. После этого очень легко поверить, что вы давали указания, чтобы студенты показывали бюллетени с галочками напротив Януковича на последних выборах президента.

– Боже избавь! Я же не больной человек! И я не дурно воспитан. Я властный, но в рамках закона. Я люблю справедливость и люблю правду.

– Может, вы скажете, что вообще не было фальсификаций на выборах 2004 года?

– Я расскажу историю. В день первого тура президентских выборов 2004 года, в воскресенье, приходят ко мне наблюдатели из Финляндии. Заходят в кабинет, садимся за большой стол. (Я зря не придал тогда этому эпизоду значению.) Они рассказывают о своих впечатлениях: "Вот мы были в одном из университетов и видели, как студенты показывают бюллетени преподавателям". Я засмеялся и сказал: "Мир не без дураков!". Ну не виноват я в том, что кто–то из преподавателей, какой-то там "крейзи" и дает такие команды! Я вам задам вопрос… Друзья дорогие, у меня аналитический склад ума. И я понимаю состояние избирательной компании в Сумской области. Виктор Андреевич Ющенко родился тут, и землячество у нас развито. Неужели я не понимал, что Ющенко выиграет выборы в Сумской области? У меня сомнений не было – они были у Виктора Андреевича! Поэтому оранжевая команда начала нагнетать истерию – если выборы будут проиграны, то, значит, была фальсификация.

– То есть, вы считаете, что в 2004 фальсификаций не было?

– Каждому в душу не заглянешь, что называть словом "фальсификация". Я выборы не фальсифицировал и не призывал этого делать. Я говорил своим коллегам: "Вы находитесь во власти. Если власть поменяется, всем скажут отсюда "Гоу!". Если вы хотите сохранить власть, то идите, агитируйте, рассказывайте, что было сделано за пять лет, сравните 1999 год и 2004 год". Я что, не понимал – сидят 10 моих заместителей, и шесть из них поддержат Ющенко, а четыре – Януковича? Если я дам команду "фальсифицировать", то завтра все об этом будут знать!

– Если вы считаете себя эффективным руководителем области, то почему же тогда на Сумщине поддержали не Януковича, а Ющенко?

– Тогда смотрели не на эффективность области, а говорили про "чисті руки, які нічого не крали"...

– Министр внутренних дел Юрий Луценко в свое время заявлял о полутора десятках уголовных дел против вас. Сколько их сейчас?

– Мне инкриминируют четыре статьи: препятствование выборам, вымогательство, неуплата налогов и злоупотребление служебным положение.

– Вам вменяли нецелевое использование бюджетных средств…

– Расскажу вам историю из жизни. Уже после моей отставки с поста губернатора Донецкой области в 1996 году новый руководитель дает команду: "Подготовьте мне машину, мне надо уезжать". А его спрашивают: "А какую машину подготовить?" Он отвечает: "Ну, "Мерседес", на котором Щербань ездил". А ему и говорят: "А у нас в гараже нет "Мерседеса". То был "Мерседес" Щербаня. Он со своими "Мерседесами" пришел в Донецкую администрацию и со своими "Мерседесами" ушел". Точно так же я со своими "Мерседесами" пришел в Сумскую область и со своими "Мерседесами" ушел. Я в Сумскую область пришел со своей квартирой, которую обменял у депутата Дашутина на свою квартиру в Киеве. И я не получал бюджетной квартиры в Киеве, будучи депутатом трех созывов! Вам понятно или нет?

– Вам также инкриминируют запугивание и угрозы с требованием передачи акций предприятий…

– Давайте договоримся так: я не буду делать из этого никакой тайны, но пусть сейчас разбирается прокуратура, а потом я дам свои комментарии.

– Это похоже на легендарные слова Лазаренко, которые он произнес на пресс–конференции перед побегом из Украины: "Я, к сожалению, не ангел".

– Ни в коем случае не надо меня сравнивать с Лазаренко! А о покупке акций вы узнаете правду. Я хочу, чтобы ее узнала прокуратура, но не через средства массовой информации, а на допросе.

– Еще Луценко говорил о том, что у вас на даче нашли незарегистрированное оружие и произведения искусства, похищенные из сумских музеев.

– Теперь Луценко придется отвечать за все сказанное. Да, нашли оружие, нашли картины… Оружия, нашли, думаю, стволов 50… Мне его дарили: Деркачи, отец и сын, Кравченко, Кузьмук, министр обороны Белоруссии, коллеги–губернаторы, друзья… Волков Александр Михайлович дарил оружие, я сам покупал. У меня дома нашли боеприпасы. Конечно, а как иначе, если 50 стволов? Я – любитель охоты. Разные калибры, разные стволы… Или вот Билоконь подарил мне пистолет – наш, украинский, "Форт", а к нему были боеприпасы……Во время оранжевой революции на здание Сумской областной администрации говорили: "Тут сидят бандиты из Донецка, и мы проверим, сколько его сын платит налогов…" Послушайте, я в 1990 году брал к себе на работу студентов–выпускников высших учебных заведений Донецка! Это были дети в одних штанах и в одной рубашке. Я создал инкубатор, где учил их работать. Я всегда говорил этим детям: "Ребята, сегодня прибыль очень высокая. Сегодня не нужно много ума прикладывать к тому, как заработать деньги. Но наступит время, когда вы будете иметь прибыль не 100%, не 30%, а 4–5%. Но знайте всегда, что вы должны платить налог. Всегда!". Я с государством не играюсь. В 1996 году после моей отставки с поста губернатора в Донецкую область прислали комиссию в 200 человек, которая проверяла использование бюджетных денег. И ни на копейку не предъявили претензий! Точно так же было в Сумской области после моего отъезда. Если бы было где–то нарушение хоть на одну копейку, разве о нем бы сегодня молчали? Никогда в жизни!

– Но как раз Луценко регулярно информировал о ваших злоупотреблениях, об уголовных делах в отношении Щербаня!

– Луценко же популист! Присвоил себе имя "полевой командир"… Когда в январе 2006 года на сессии областного совета рассматривается вопрос о лишении меня депутатской неприкосновенности, Луценко приезжает в область, приходит в университет, дарит пулемет: "Вот вам символ революции – "максим". Завтра на сессии рассматривается вопрос о Щербане, вы должны пикетировать областной совет, чтобы они приняли нормальное решение". Скажите, это министр внутренних дел? От страха или от чего он так себя ведет?

– Но Луценко говорил о том, что прокуратура мешала расследовать все резонансные уголовные дела.

– Кому прокурор мешал расследовать?.. Вы помните эпизод с картинами? Съездите, пожалуйста, в Харьков, в антикварный магазин на улице Сумской, зайдите к Борису Яковлевичу и побеседуйте с ним относительно картин. Спросите: "Вы знаете Щербаня?". Он вам все расскажет.

– То есть, картины вы покупали у него?

– И у него, и в магазине Фельдмана в Харькове, и в Киеве… Но Луценко заявил, что картины ворованные. И средства массовой информации крутили: "Щербань, ворюга проклятый, обворовал сумские музеи". И вдруг через время я читаю в интернете, что директор Сумского музея говорит: "У нас провели ревизию, у нас никогда ни одна картина не пропадала. Мы провели анализ этих картин (Щербаня), там нет ни хрена никакой ценности, мы не нашли там музейной ценности и так далее…". И я очень ей благодарен за честную профессиональную позицию.

– Вы были руководителем во времена Кучмы, когда все прекрасно знали – любой руководитель на любой должности брал взятки или покрывал тех, кто это делал. Просто потому, что система в то время позволяла... Я не поверю никогда в жизни, что вы этого не делали – говорю, смотря вам прямо в глаза…

– И я вам смотрю прямо в глаза. И рассказываю. Поедьте к моему оппоненту – господин Клочко, бывший мер города Сумы. Он – социалист, друг Луценко, они вместе керосинят. Подъедьте и спросите, на митингах стоял ли когда-нибудь вопрос о взятках Щербаня? И если Клочко смелый парень, то он должен сказать правду, что на митингах в городе Сумы в мегафон звучало следующее: "Да, мы не можем предъявить претензий Щербаню за то, что он берет взятки". Ни одного примера вы не сможете мне привести! Ни по Донецкой области, ни по Сумской! Никто не может сказать, что кто–либо давал мне взятку! Я никогда не ставил людей в положение буквы "зю" для того, чтобы с него потребовать какую–то копейку! Никогда!

– И вы хотите сказать, что никогда не пользовались своим служебным положением? Ведь губернатор – это особый человек, которому очень часто, и вы это прекрасно знаете, предлагают акции хотя бы потому, что он – губернатор…

– Нет, я покупал себе акции. Я вам приведу один пример. Опять же, вы об этом просто не знаете…Приходит ко мне как к губернатору директор отделения Фонда госмайна. И рассказывает о состоянии дел, как платежи и так далее... И говорит: "Владимир Петрович, продается сумская фабрика "Кролевецькі рушники". Я говорю: "Где продается?". "На аукционе в Киеве". "Давно продается?". "Да уже года два, наверное". "А сколько же она стоит?". "128 тысяч долларов". Я говорю: "А что с фабрикой? Что, нет желающих купить?". Говорит: "Нет". Что такое кролевецкий рушник, вы знаете? Это – символ, визитная карточка Сумской области, как Сорочинская ярмарка в Полтаве. Что я должен делать как губернатор? Ждать, пока будет гаплык этой фабрике? Я зову к себе одну из сегодняшних "тюремщиц" в Сумах, Крутушкину Ольгу Викторовну, и говорю: "Ольга Викторовна, вы – женщина, вам все-таки эта тема ближе, там работают женщины. Поедьте, пожалуйста, посмотрите фабрику. Я хотел бы услышать ваше мнение". Ольга Викторовна – член коллегии обладминистрации, была представителем в Кабинете министров от предпринимателей. Она поехала, посмотрела фабрику. Приезжает и рассказывает: "Владимир Петрович, если откровенно, не оскорбляя фабрику, то это полуразваленное помещение, это допотопные станки, это 50 женщин, которые там работают". Говорит, что они месяц работают на то, чтобы получить заработную плату, следующий месяц работают на то, чтобы заплатить налоги. "Вы поговорили с директором?". "Да, поговорила". "Перспективы?". "Ну, если найдется дурак, который купит – значит, может быть, будут перспективы. Не найдется – значит, фабрике труба". Но я же Ольге Викторовне не говорю, о чем я думаю. А я сижу и думаю о том, что если при мне закроется фабрика "Кролевецкі рушники", то кем тогда я стану, будучи губернатором? И я Ольге Викторовне говорю: "Ольга Викторовна, а не могли бы вы купить эту фабрику?". Она говорит: "Владимир Петрович, ну мы же не больные – заплатить 600 тысяч гривен за эту фабрику, и не получить оттуда ни хрена". Я говорю: "Вы, может быть, и не больные, но, может, я больной. Я бы просил все-таки вас это сделать". Ольга Викторовна: "Ну, что ж, если просите, мы это сделаем". И она купила на открытом аукционе в Киеве эту фабрику – за 128 тысяч долларов, за ту цену, которая стояла в течение двух лет.

– Вы ей дали денег на эту покупку?

– Она купила за деньги своего предприятия.

– Какого?

– Давай не прикидываться! (Повышает голос) Мы же не дети! Или будем ловить жучков, или будем разговаривать по–мужски и серьезно! Я также не мог допустить, чтобы сахарные заводы, одна из визитных карточек Сумской области, погибли. Сегодня они загибаются. Почему? Потому что зависть присутствует. Я же в прямом эфире я говорил: "Кто-то хочет работать директором сахарного завода? Или кто-то хочет взять сахарный завод в аренду? Пожалуйста, берите. Одно условие – работать прибыльно". Вот и все разговоры. Если Остап Сулейман Берта Мария Бендер Бей знал 300 способов честного заработка денег, то я их знаю 3000, дорогие мои! И мне не надо воровать!

– Вас уволили с поста губернатора Донецкой области в 1996 году за развал экономики…

– Да, Дмитрий Табачник – он был тогда главой администрации президента – может подтвердить: меня собирались уволить по статье "за развал угольной промышленности Донецкой области". А я Дмитрию Владимировичу говорю: "Вы подготовили указ. Но угольная промышленность не подчиняется Донецкой области. Я не имею к ней никакого отношения ". И они быстро переписали указ о моем увольнении "за недостатки в социально–экономическом развитии". А знаете, что предшествовало указу?

– Что?

– Взрыв на Рыбальском мосту, покушение на Лазаренко. И мои переговоры с Павлом Ивановичем возле клумбы Кабинета министров в одну из июльских ночей. Когда он мне говорил: "Мы заведем газ в Донецкую область". Я говорю: "Газ вы туда не заведете, потому что вы разворуете Донецкую область". Это были мои слова. А Лазаренко мне отвечает: "Ну, тоді ми тебе восени знімемо з роботи за неплатежі за газ". Ну, снимете – значит, снимете! Правда, он это сделал раньше – в июле. Вы же многих нюансов не знаете! Или было мое выступление на заседании Кабинета министров, когда меня снимали с должности. Меня начали поливать грязью, и Владимир Иванович Радченко подошел ко мне – я благодарен ему за его порядочность – и говорит: "Владимир Петрович, извини меня. Может быть, сегодня я буду тебя критиковать. Искренне говорю, я не хочу этого делать". И показал на кресло Лазаренко. После двух выступлений Лазаренко спрашивает присутствующих: "Кто еще желает выступить?". Я говорю: "Я желаю". Все притихли. Я пошел на трибуну, отчитался, что было сделано за два года, в том числе в угольной промышленности. И сказал: "Я благодарен членам Кабинета министров за совместную работу. И с заседания Кабинета министров я ухожу с высоко поднятой головой".

Но когда вы конфликтовали с Лазаренко, Тимошенко была инструментом продвижения его интересов. Как у вас складывались отношения с Тимошенко?

– Я с ней не конфликтовал, я понимал, кто был исполнителем. …Тимошенко мне запомнилась своими духами. Остаток этих духов хранится до сегодняшнего дня, хотя она об этом и не знает… Думал ей сказать в 2000 году, но просто забыл. Когда Юля была вице-премьером по ТЭК, она вместе со мной проводила в Сумах совещание на тему оказания помощи области в поставках газа. И уже когда она уехала, я захожу в туалет в своем кабинете, за комнатой отдыха – и вдруг слышу, как что–то невероятно пахнет. Я смотрю – на полке стоят... духи "Angel" со звездочкой. Думаю: "Стоп, это же Юлины духи!". Видно, как женщина она ходила причепуриться, мужики ж вокруг, и забыла этот пузырек! Когда я уходил в депутаты в 2002, духи так и стояли на этой полочке, и когда я вернулся в губернаторы – так они и стояли, ведь в кабинет никто не заходил. И когда я уходил с поста руководителя области в январе 2005 года – забрал с собой эти духи. Я арендую дачу в селе Патриотовка под Сумами, и эти духи там так и стоят на полочке…

– Надо бы их отдать Тимошенко…

– Надо отдать, только уже полный флакон.

– Когда вы были губернатором Донецкой области, кем был Ахметов? Как он вообще появился на арене? Вы видели его становление, вокруг которого столько мифов – расскажите правду…

– Сейчас расскажу, но прежде открою вам тайну – находясь в Америке, я вел записки. Я их перевозил в кроссовках вместо стелек, потому что на моей арестантской форме не было ни одного кармана. Мои записки касались в том числе продажи "Криворожстали". И там я записал: "Продав "Криворожсталь", вы продали один из сегментов безопасности нашего государства". Почему? Ахметов здесь родился и вырос, он пуповиной привязан к этой земли… Или Пинчук, или Порошенко, или Тарута, или Третьяков, или Жвания, любой предприниматель! Они родились здесь, они здесь и будут инвестировать свои деньги! Иностранный инвестор будет развивать производство, если это выгодно. Но строить стадионы ему будет невыгодно. Поэтому, когда продали "Криворожсталь" индусам, я написал – лучше бы вы бесплатно отдали комбинат кому угодно, даже "любым друзям", лишь бы оно осталось тут".

– Но, все–таки, если вернуться к Ахметову?...

– Ахметов – талантливейший менеджер.

– Кем он был 10–15 лет назад?

– Я вам расскажу одну историю. Как–то встречаемся с Ахметовым, а он и говорит: "Владимир Петрович, я пообщался тут с одним человеком, я просто поражен!". Я не буду называть, с кем он разговаривал... Я спрашиваю Ахметова: "Почему?". Отвечает: "Как он мог работать первым секретарем горкома партии, если у него ни хрена нет мозгов?!". Просто Ахметов начал беседовать с этим человеком на экономические темы и сделал такой вывод. Ахметов – талантливейший управленец. И у Ахметова абсолютно отсутствует элемент жлобства. Иногда наше жлобство нас губит. Вместо того, чтобы дать заработную плату 5 000 долларов, я буду жадничать и потеряю сотрудника. Но в конечном итоге я потеряю и предприятие. Это, к глубокому сожалению, наша ментальность. Я общался с Ахметовым очень часто. И в 1996 году он мне сказал: "Владимир Петрович, я плачу одному из директоров 10 000 заработной платы в месяц". Я говорю: "Такие деньги?!". Он говорит: "Да. Но я знаю, что он не будет воровать. Я знаю, как он работает и я знаю, что такое вложение в людей". Так вот, традиционные выражения "Гроші треба вкладати в землю" – это все бутафория! Деньги надо вкладывать в людей! И позиция Рината Ахметова, что деньги нужно вкладывать в людей, сыграла свою роль. Я вам приведу пример, Ахметов может подтвердить. 1995 год, взрыв на стадионе "Шахтер". Президент футбольного клуба погиб, Ахметов взялся за ФК "Шахтер". В 1996 году, когда меня уволили с поста губернатора, Ахметов говорит: "Владимир Петрович, вы все-таки авторитетны в Донбассе, может, заберете "Шахтер" себе?". Ну, я ему ответил: "Спасибо, но я в этом деле меньше соображаю...". Это не было мое хобби. А теперь сравните "Шахтер" образца 1996 года и 2006 года?

– О том, как начинал Ахметов, ходят только слухи. Например, о том, что он на первых порах "крышевал" киоски…

– Это просто исключено!

– Когда вы впервые услышали фамилию Ахметов?

– Очень давно. Ахметов родился и жил в поселке на шахте "Октябрьской". – А кем были родители Ахметова?

– Простые люди.

– Шахтеры?

– Конечно, все они связаны с угольной отраслью.

– Еще говорят, что Ахметов начинал как картежный игрок.

– Не знаю, я с ним в карты не играл. Кстати, что меня поразило: три или четыре телевизионных канала в Америке постоянно крутят рулетку, крутят покер, крутят black jack. Люди играют. В этом ничего позорного нет.

– Но, все–таки, откуда Ахметов? Откуда он получил первые деньги?

– Первые деньги можно было получать, особо не нагибаясь. Ахметов создавал коммерческие структуры, которые покупали газ и продавали металл. Ведь в 1992, 1993, 1994, 1995 году только ленивый не мог заработать деньги.

– А когда возник "Индустриальный Союз Донбасса"?

– "Индустриальный Союз Донбасса" возник в 1995 году. Создавался он в моем кабинете как структура, которая должна взять на себя функции поставки газа, переработки угля в кокс, в металл, чтобы в конечном итоге продавать за рубеж не полуфабрикат, а трубу, продукцию машиностроения. В кабинете лежал такой громадный плакат, схема. Я и Виталий Гайдук лазали по нему на четвереньках: "Вот эта шахта там в области, эта – здесь, надо совместить товаропотоки"...

– Когда там появился Сергей Тарута?

– Тарута работал начальником управления внешнеэкономических связей завода "Азовсталь". Вообще Тарута – продвинутый парень. Александр Алексеевич Булянда был генералом "Азовстали", а экспорт полностью лежал на Таруте. И когда создавался "Индустриальный Союз Донбасса", сперва мне порекомендовали Таруту, потом я порекомендовал Таруту. Он все это помнит. Мы пошли – я в качестве губернатора, а Сергей в качестве будущего директора компании "ИСД" – к министру промышленности Валерию Леонидовичу Мазуру и сказали: "Валерий Леонидович, мы создаем серьезную компанию. Мы намерены, чтобы деньги оставались в Донецкой области, а не вымывались в оффшоры".

– То есть, Тарута был менеджером, а владельцем "Индустриального Союза Донбасса" всегда был Гайдук?

– Нет, и Тарута был совладельцем.

– А почему вы решили не принимать участие в этом проекте?

– Для меня было безразлично, кто будет в нем участвовать.

– Если говорить о вашем губернаторстве, то на пленках Мельниченко есть такой эпизод, когда вы предлагаете Кучме оформить акции завода "Сумыхимпром" на его внука.

– Найдите, пожалуйста, письма, которые я писал Кучме, о том, что предприятие "Сумыхимпром" должно быть государственным! А если будет инвестор, то такой, который поднимет предприятие, а не выдоит его до конца. Мне без разницы, кто будет инвестором.

– Так это был монтаж записи Мельниченко или такой разговор был?

– У меня были всякие разговоры. Касались они и "Сумыхимпрома".

– Но все-таки, эпизод на пленках Мельниченко – было такое?

– Я никогда не предлагал Кучме оформить акции на его внуков.

– Что вы планируете делать в ближайшее время?

– Ходить на допросы в Генеральную прокуратуру. Потом, думаю, поеду в Сумскую область вместе с Генпрокуратурой, там будут процессуальные действия, очные ставки.

– Когда вы уехали из Украины, вы поддерживали контакты с другими беженцами: Бакаем, Боделаном, Билоконем?

– Нет. Я поддерживал отношения с моим сыном, с адвокатом и с Александром Михайловичем Волковым. Я разговаривал с ним несколько раз. Больше ни с кем – дабы никого не дискредитировать. Я ведь понимаю, что мой каждый разговор перехватывается.

– После вашего прилета в Киев следователь Генпрокуратуры принял решение отпустить вас на поруки, в том числе руководствуясь вашим состоянием здоровья. Есть какие-то основания для беспокойства?

– Я гипертоник, как и все... Но у меня есть вопрос – как этот документ попал в кадр одного из телеканалов? Я теперь пишу заявление в прокуратуру: "Если вы показали документ о моем состоянии здоровья на весь мир, то несите ответственность за это. Если это не вы показали – то ищите, кто это сделал". …Луценко показывал мои картины на выставках. Почему он мои трусы не показал?!

– Потому что в трусах нет возможной улики преступления, а в картинах – есть!

– В трусах тоже можно найти! (Смеется) Хочу сказать, что во время интервью вы задаете правильные вопросы, потому что без такой вот изюминки его никто не будет читать. Но анализируйте, кого вы поддерживаете, того же Луценко… Кроме беды, Луценко своей стране ничего не сделал! Давайте вспомним историю – разве у нас не аплодировали, когда раскрывали заговоры, расстреливали людей? Неужели сегодня опять наступает эпоха Берии?…Помню, один из телеканалов снимал меня когда–то в парламенте: показывали сперва туфли, брюки, пиджак, и только потом доходили до моего фейса. Мы с Евгением Щербанем пришли в 1994 году в парламент из бизнеса. Была еще Кужель, чуть позже доизбрался по киевскому округу Черновецкий, но из таких крупняков были только я и Евгений Щербань. Мы летали из Донецка в Киев на сессии чартерными рейсами… Если в 1994 году я покупал галстуки в Беверли Хиллз, то и сейчас я их там покупаю. И я умею анализировать, во что человек одет, какой у него галстук. И я могу делать выводы, как человек преображается на глазах, в каком костюме он был вчера и в каком – сегодня. Откуда деньги, друзья?…